После родов мужа выгнали из палаты, а нас с Марком положили друг к другу рядом, привыкать. Сын был очень смешной. Завернутый в какие-то очень стремные больничные пеленки, сильно смахивающие на половые тряпки, он лежал солдатиком под нагревающей лампой. Марк не плакал, а рассеянно смотрел перед собой, как будто не очень понимая что произошло.
Я очень устала, но волны окситоцина крыли раз за разом. Ну и я бы была не я, если бы лежа рядом с сыном, в полупрозрачной одноразовой больничной ночнушке не полезла в соцсети и не написала бы гордое "Сегодня у меня сын родился". Потом пришли акушерки, положили Марка на меня и нас повезли на каталке по длинным коридорам. Я видела только потолок и ритмично сменяющиеся плитки навесного потолка и слепящих ламп. Почувствовала себя как в фильмах Арнофски. Палата оказалась на троих. Нас привезли первыми и только я начала радоваться, что может, никого не подложат, то ночью привезли еще двоих рожениц с детьми.
Первые несколько часов после рождения дети тихие. Видимо такие же одуревшие от перемен как и их матери. Но это только первые несколько часов. Потом до маленьких людей начинает доходить какая подстава произошла: из места где всегда тепло, вкусно, безопасно их привели в какой-то не очень понятный и приятный мир.
Добро пожаловать, дружок.