Севастополь относительно молод, поэтому говорить о коренном населении достаточно сложно. Однако эта тема ворошится сейчас все чаще и чаще, война между «понаехавшими» и «местными» перешла на самый опасный бытовой уровень и уже во всю граничит с агрессивной ксенофобией. Однако не все так просто, не может быть в этом городе чисто белого или по-настоящему черного, хорошего или плохого – здесь относительно все.
Понаехавший
Будучи военной базой последние несколько столетий, город наполнялся в основном «понаехавшими». Самыми известными из них являются Павел Степанович Нахимов, Владимир Алексеевич Корнилов, Владислав Иванович Истомин, Михаил Петрович Лазарев, Фёдор Фёдорович Ушаков и многие другие, навеки застывшие в истории черноморской морской крепости. Являются ли они севастопольцами? Если исходить из логики сегодняшних ораторов, то человек, памятник которого расположен на центральной площади города-героя, у ног которого свершались те самые события 2014 года, повлекшие за собой присоединение к Российской Федерации, - варвар (греч. Barbaros – «чужеземец») Да, так и есть, городская риторика 2019 года сводится именно к этому: «Нахимов – варвар»
Если взять тенденцию изменения численности горожан, то можно увидеть, что в послевоенный период из населения, которое может себя причислить к коренному, осталось всего лишь десятки тысяч. В 1944 году жителей города осталось лишь 11000 человек, и это чуть более показателя 1800 года.
Результаты послевоенной переписи 1959-го показали цифру 152122 человек. Те, кто хоть как-то знаком с историей города представляют, что в 50е в Севастополь приезжали люди со всех уголков СССР, а многие из них оставались тут навсегда. Представьте, что это более 100 тысяч «понаехавших» за 10 лет.
За весь период жизни Севастополя в городе не сформировалось коренное население. Людей, чьи истории начинаются с момента заложения городских стен, вы здесь практически не найдете. Однако на протяжении сотен лет, граждане, проживающие на этой земле, придавали себе особый статус. Севастопольцы – это не просто слово, это понятие, сформированное тысячью сложных процессов. Их практически невозможно объяснить и куда проще прочувствовать.
Сотканный из историй
Город пережил не один поток приезжих. После Крымской и Великой отечественной войн, севастопольская кровь обновлялась. В сороковых годах двадцатого столетия от города практически ничего не осталось. Он строился заново, строился новыми людьми. Откуда же возникла эта необыкновенная аура, сплоченность и патриотизм, если город постоянно лихорадило, если тут практически не осталось коренного населения и даже зданий? Севастополь построен на историях. И даже не на героических событиях первой и второй обороны, а на историях простых людей. Каждый камень, каждое дерево, каждая табличка, обрастают чьими-то событиями и переживаниями, передаются из уст в уста пересекаются с другими историями и судьбами, формируют единый рассказ, который знает каждый Севастополец и пересказывает новому поколению.
Эта общая история длинная и важная, ведь в ней не только чьи-то улыбки и поцелуи, в этой истории слезы и крики севастопольских жен, металлический привкус морской воды, последние слова солдат и даже запах огромного костра, который устроила местная детвора. Эту историю тяжело рассказать за один день, ее практически невозможно дослушать до конца, но это обязательный этап становления Севастопольца.
Познавший эту сложную субстанцию приезжий может стать истинным севастопольцем. Однако это не произойдёт на следующий день, после того, как будет пересечена городская граница. Порой для осознания Севастополя требуются десятки лет, даже если ты был рожден здесь
Странный
Многие приезжие до поры до времени, а некоторые и никогда, не понимают разницы между Крымом и Севастополем. Казалось бы, полис находится на территории полуострова, однако менталитет граждан абсолютно разный. Севастополь, как и некогда Херсонес – это город, где все процессы развивались параллельно всему остальному миру. Это видно даже сейчас – несмотря на присоединение к Российской Федерации, город продолжает жить по своим правилам.
Мы, те, кто появился тут раньше, выдвигаем требования для новичков, оцениваем их и принимаем решение достоин или не достоин получить звание «Севастополец». Как и греки в третьем веке до нашей эры, мы требуем произнести клятву верности городу, полюбить его и отдать ему всего себя. Любой, кто не соглашается с этим остается в пожизненном статусе варвара, а Севастополь, как единый организм, воспринимает нежелательный элемент подобно вирусу.
Перерожденный
Население растет с неимоверной скоростью. Неофициально в городе проживает порядка 750-800 тысяч, при том что шесть лет назад эта цифра была минимум вдвое меньше. В город прибывают люди, которые считают, что мы кому-то чем-то обязаны. Мы обязаны восстановить шаткое экономическое состоянии конкретных лиц, мы обязаны тем, что у нас над головой чистое небо, а где-то идет война. Люмпенизированный поток, уверенный в своем особом праве, едет со своим уставом, со своими правилами, своими требованиями, с целью получить свой долг. В силу своего низкого социального и культурного статуса, не позволяющего идти на компромисс или подстроиться под правила горожан, часть иногороднего потока отторгается местным населением. Возникает социальная напряженность, перерастающая в устойчивый шовинизм, отражающийся на каждом приезжающем в город.
Сегодня мы в очередной раз переживаем виток резкого и глобального расширения нашей общины, мы всячески стараемся удержать и разграничить потоки, донести свою мысль для новоприбывших и устраиваем проверку на вшивость старожилам. Спустя какое-то время, город станет полон новых и старых севастопольцев, которые принесут ему клятву верности и станут возрождать, чтя его традиции и истории. И мы вновь станем привычным истории Севастополем