Каждый день я захожу в эту кофейню. Здесь очень уютно, и вкусно пахнёт выпечкой. Большой капуччино однозначно делает мой день лучше и добрее. Я часто вижу её, девушку с чёрными волосами, аккуратно заплетенными в косичку. Она мне всегда улыбается, всегда предлагает новые акции и новые выпечки. Она добрая, я вижу свет в её глазах. Мне приятно разговаривать с ней о французской музыке, которая без перерыва играет там. Всегда расстраивалась, когда её не было, когда попадала в не её смену.
Её не было много дней.
Но однажды я увидела знакомое лицо. И почему-то вместо чёрных волос я замечаю темно-каштановый парик. Мне должно быть все равно, я ей никто. Но в душе что-то предательски кольнуло. Она как и прежде, мне улыбается по-доброму. С профессиональной привычкой отмечаю, что кожа бледнее обычного, вместо бровей татуаж, а ресниц и вовсе нет.
Это не моя вина, но мне жаль.
Она улыбается, и я вижу свет в её глазах...
Каждый день я захожу в эту кофейню. Здесь очень уютно, и вкусно пахнёт выпечкой. Большой капуччино однозначно делает мой день лучше и добрее. Я часто вижу её, девушку с чёрными волосами, аккуратно заплетенными в косичку. Она мне всегда улыбается, всегда предлагает новые акции и новые выпечки. Она добрая, я вижу свет в её глазах. Мне приятно разговаривать с ней о французской музыке, которая без перерыва играет там. Всегда расстраивалась, когда её не было, когда попадала в не её смену.
Её не было много дней.
Но однажды я увидела знакомое лицо. И почему-то вместо чёрных волос я замечаю темно-каштановый парик. Мне должно быть все равно, я ей никто. Но в душе что-то предательски кольнуло. Она как и прежде, мне улыбается по-доброму. С профессиональной привычкой отмечаю, что кожа бледнее обычного, вместо бровей татуаж, а ресниц и вовсе нет.
Это не моя вина, но мне жаль.
Она улыбается, и я вижу свет в её глазах...
