Сидючи за работой, вдруг понял, что Маяковский был первым пацифистом среди русских поэтов – он впервые призвал к запрету оружия, а именно холодного. «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо». Штык – оружие тогдашнего солдата. Настоящего, который на войне. Комиссары ходили с волынами, кто попроще – с «Наганом», серьёзней – с «Маузером», совсем крутые – с «Люгером». И все, кто имел огнестрельное оружие в интересах революции, или волей проведения – тоже ходили с волынами. Пером же пописать прохожих любили только хулиганы в тёмных подворотнях. Маяковский хулиганов не любил, потому что конкурировал в литературном цеху с Есениным, а тот считал себя хулиганом на полном серьёзе, о чём и сам неоднократно писал. Кстати, слово «цех» применительно к поэтическому сообществу – тоже явное изобретение революции, Пужкену бы такое в голову не пришло. Маяковский же потому и сказал, – «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо», – штык могли носить только солдаты, и хулигана-Есенина, поджидавшего ночного прохожего в тёмной подворотне с пером, принял бы тогда первый же чекистский патруль.