Из воспоминаний Екатерины Алексеевны ПЕТЛЮК
В начале мая 1942 года я с большой группой бойцов прибыла в Красноармейск, пригород Сталинграда, куда нас направили для прохождения курсов танкистов. Мы построились возле здания, в котором размещалась, как мы скоро узнали, полковая танковая школа. К нам обратился комиссар школы товарищ Харченко.
— Фронту нужны танкисты,
— сказал он.
— Но долго учиться не придется, время не ждет; нужно приложить все свои способности и в кратчайший срок овладеть боевой техникой.
Начался отбор курсантов. Меня не хотели принять: девушка и вдруг — танкист... Но я настояла на своем. Так началась моя служба в танковых частях. На выпуске мне присвоили звание старшего сержанта и вручили свидетельство механика-водителя танков. В конце июня в Сарепте на судоверфи я получила танк Т-60 и стала танкистом 56-й танковой бригады, а потом 90-й танковой бригады.
Тяжело пришлось нашей бригаде. Машин у нас было маловато, а работы —хоть отбавляй, бои шли то в одном, то в другом месте, и танки требовались всюду. Танкам мы давали разные имена: «Герой», «Орел», «Слава», «Грозный». На башне моей шестидесятки появилась надпись «Малютка».
...10 января 1943 года. От немцев нас отделяла глубокая балка с крутым обрывом. Толстый снежный покров хорош« замаскировал все укрепления врага. У них было как-то мертво. На нашей стороне каждый кусочек земли дышал силой. В 6 часов утра мы двинулись вперед.
Командир танка ведет огонь, а я маневрирую машиной, наблюдаю за полем боя. Наша машина выполняет в этом бою роль связного. Вот сигнал — и мчимся по вызову к комбату, а от него к другим машинам... Подбили одну тридцатьчетверку, связному надо знать: не требуется ли какая помощь. И снова маршруты по полю боя в любых направлениях.
Смертельно ранило в бою нашего комбата майора Павлова, тяжелая была для нас утрата. Командование батальоном принял его заместитель капитан Тренкин. Из-за укрытия показались четыре вражеских танка. Наши танкисты встретили их жарким огоньком. Один сразу закрутился на месте, а остальные поспешили уйти в укрытие. Все время не унималась немецкая артиллерия, гитлеровцы не жалели снарядов.
«Малютка» делала свое дело — вела огонь и поддерживала связь между танками. Рядом разорвался снаряд и присыпал моторный люк. А на люке лежал раненый танкист, придерживаемый командиром младшим лейтенантом Губановым. У меня екнуло сердце: погибли! Не замедляя хода, заглянула в люк, успокоилась: живы! На мой тревожный взгляд Губанов только рукой показал: жми, мол, жми вперед! Выйдя из полосы обстрела, подобрав еще несколько раненых, «Малютка» свернула в балку, где располагалась санчасть, а отсюда — снова к танкам.
С тяжелыми боями продвигались мы. Немцы ожесточенно сопротивлялись, думая продлить этим дни своего существования. Было однажды такое: только Губанов выскочил из танка комбата с новым заданием, как упал возле «Малютки», скошенный трассирующей пулеметной очередью. Я заслонила его танком и стала звать. Губанов не отзывался. Тогда поднялась в башню, развернула ее и стала искать того фашиста-пулеметчика. Нашла. И хотя мне было тяжело перезаряжать пушку, но злость, видно, прибавила сил. Короткая очередь из автоматической пушки заставила замолчать вражеский пулемет. Я стала еще искать цель, но тут услыхала голос Губанова. «Жив!» — обрадовалась я. Доставив раненого командира в ближайшую санчасть, я вернулась к своим. Назначили на мой танк нового командира— сержанта Цитовича.
Наши танкисты первыми вышли на южную окраину Сталинграда. «Малютке» здесь не повезло. Вблизи разорвался снаряд. Танк дрогнул и развернулся от взрывной волны. Меня оглушило. Сразу как-то не могла понять, что происходит. Стало тихо. Черный дым наполнил танк. Сквозь жалюзи пробивалось пламя. Оно меня вернуло к действительности, «Горим?» — мелькнула мысль.
— Почему заглох мотор?
— спросил Цитович.
Я нажала на стартер, мотор два раза чихнул и ровно заработал, вытягивая вентилятором дым из танка. Попробовала развернуться. Все в порядке. Что же горело, ведь языки пламени пробивались через жалюзи? Оказалось, что загорелась канистра с маслом, прикрепленная на крыле танка. Прибавила скорость и сорвала пламя.
— Нужно обеспечить продвижение пехоты через железнодорожное полотно,
— передал Цитович приказ комбата командиру соседней машины.
Выехали из переулка. И тут опять взрыв снаряда. Землей и снегом с силой сыпануло в мой люк.
«Ага, вот откуда ты стреляешь,
— проговорила я, заметив вражескую огневую позицию.
— Погоди, сейчас угостим...»
Два снаряда, и вражеское гнездо разгромлено.
День за днем, ночь за ночью продвигались мы вперед. Переправились через Царицу. Навстречу двигалась с белым флагом колонна немцев. Они жались к левой стороне дороги, жалкие, понурые, одетые в лохмотья. Довоевались «завоеватели».
31 января 1943 года колонна наших танков вышла на площадь Павших борцов. Замыкающей шла «Малютка».
День был на исходе. Передали команду: «Механика-водителя танка «Малютка» вызывают в голову колонны». Когда я подошла, увидела командиров, немного растерялась, не зная, кому докладывать, поэтому сказала всем: «Механик-водитель Т-60 старший сержант Петлюк прибыла по вызову».
— Вот это наша Катюша,
— представил меня командир танковой бригады высшему, как я подумала, начальству.
Комбриг пожал мне руку, поздравил с победным возвращением в Сталинград.
⭐⭐⭐
СПАСИБО ЗА ПРОЧТЕНИЕ, ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ И СТАВЬТЕ «ПАЛЕЦ ВВЕРХ»
Читайте также: Крымская земля
Читайте также: «Нас выручат...»