Здесь я рассказывала о том, почему я не искала работу сразу после выпуска и в итоге оказалась без неё к сентябрю. Меня взяли в университет на смешную долю ставки 0,2, и было очевидно, что мне нужна ещё какая-то работа.
С этим тоже помог родной вуз, опубликовав моё резюме на сайте министерства образования. Буквально в этот же день посыпались звонки от директоров школ, которым очень нужен был учитель английского языка. Я честно ездила на собеседования, но с каждым разом приходила домой с уверенностью, что это всё таки не моё. Мне предлагали взять целые параллели классов с 5 по 9 с общей нагрузкой от 30 часов в неделю + заполнение кучи документов + классное руководство и прочие радости школьной жизни. При этом приглашали меня в основном в простые школы в спальных районах с соответствующим контингентом - "детки", от которых у меня мурашки бежали по коже, когда я видела их в коридоре. Наверное, там были и нормальные, и даже хорошие ребята, но мне на глаза почему-то попадали те, кто разговаривали матом, били друг друга и пытались поджечь шторы в холле.
Очередной такой звонок уже не воодушевлял меня, но неожиданно стал началом очень интересного периода в моей жизни.
Звонила директор коррекционной школы, которую привлекла строчка в моём резюме: "Мобильна, наличие личного авто". Мой водительский стаж на тот момент был полгода, и я жутко этим гордилась. Мне предлагали должность учителя английского, но работать предстояло индивидуально с детьми, которые были на домашнем обучении. Поскольку у меня уже был опыт репетиторства, такая форма работы была мне понятна и знакома. Нагрузка 15 часов в неделю, гибкий график, адекватная зарплата. Я согласилась.
Оформив все документы, я получила список моих учеников с адресами и телефонами их родителей. За пару дней получилось составить расписание, после чего я с энтузиазмом принялась за работу.
Разумеется, я знала, что устраиваюсь в коррекционную школу, и что дети на домашнее обучение просто так не переводятся. Мои ученики были с особыми потребностями, а моё образование не делало меня специалистом в данной области, но меня заверили, что я справлюсь.
Я справлялась целых три месяца, а потом ушла. Привела к этому целая совокупность причин, в череде которых особенности моих учеников были на последнем месте. Я достаточно быстро привыкла к ним и приспособилась, но первые встречи стали для меня настоящим испытанием. Детей было 12, и до первой встречи с ними я не знала, по какой причине они на такой форме обучения.
12 раз пришлось пройти через знакомство с маленькими людьми, у большинства из которых были страшные диагнозы (о которых мне никто не сообщал, и у меня не было возможности морально подготовиться), и постараться всеми силами не выдать какую-либо эмоцию в первом взгляде на них. Были ребята с ДЦП, психиатрией, нарушениями опорно-двигательного аппарата и социально опасные. Не скрою, иногда было страшно.
Самое сильное внутреннее беспокойство я испытывала на занятиях с шестиклассником Васей. Василий был внешне абсолютно нормальным ребёнком, точно не опорник и не дцпшник, вряд ли соцопасный (с такими детками я была на практике в лагере, представляю их обобщённый портрет). Он всегда был дома один, наверное именно это и напрягало меня больше всего. Учиться особо не любил, хотя ему мало что мешало это делать. Возможно, будь я с ним строже, прогресс был бы заметнее. Мне вообще завуч советовала со всеми жёстче быть и не жалеть никого.
Ага, строже. Я один раз попробовала добавить металла в голос и настоять на своём требовании на занятии с Петей, 14-летним внешне абсолютно здоровым подростком. В ответ тот кинулся на меня с кулаками, а потом забился в натуральной истерике. Хорошо, что его одного дома не оставляли, и мать смогла разрулить ситуацию. В тот день я узнала, что у Пети шизофрения со всякими сопутствующими. Это было к концу второго месяца занятий.
С учениками с ДЦП всё было прозрачно: я видела их специфику в первое же занятие и узнавала их физические возможности, что бы иметь возможность подобрать задания к следующему уроку. Самой большой проблемой для меня была подготовка к занятиям с Сашей. Александр мог говорить с очень большим трудом и владел мышцами лица и шеи. Всё остальное тело было ему неподвластно. При этом мальчик был неглуп, интересовался многими вещами и очень хотел знать английский - они часто бывали с родителями за рубежом.
Имена всех детей изменены, совпадения с реальными людьми - случайны.
За три месяца работы в коррекционной школе я научилась большему, чем научила детей. Например, радоваться каждому дню и моменту. Как часто мы злимся, стоя в пробке домой? А попробуйте вместо этого порадоваться тому, что у вас есть работа, с которой вы возвращаетесь, машина, и самое главное, возможность этой машиной управлять. Да-да, просто тому факту, что вы можете это делать. Кое-кто никогда в жизни не почувствует волнения первого дня за рулём или радости свеженькому водительскому удостоверению. И это не их выбор.
Этот опыт дал мне возможность посмотреть на жизнь абсолютно с другой стороны и увидеть проблемы, о которых я даже не подозревала раньше, но это уже другая история.
Спасибо, что заглянули. Я пишу для вас.