Это случилось. Меня цапнула одна из этих странных тварей. Если верить листовкам, которые раздают до сих пор на каждом углу, у меня осталось 72 часа. Спустя трое суток вирус распространится по всем системам организма.
«Организм, а достаточно ли ты крепок? Есть ли у меня эти 72 часа?»
Нужно успеть слишком много.
Добраться до дома, написать всем прощальные письма, убрать свои вещи, которые точно никому не пригодятся. Купить запасы замороженной еды: им явно будет не до кухни, когда меня не станет. Написать списки и напоминалки, чтобы они легче и быстрее адаптировались.
Ещё мне нужно попрощаться с ним.
И всё это так, чтобы не передать им страшный вирус.
Зомби, которые сдаются сами, не убивают. Их научились усыплять. А дальше на них тестируют вакцины в надежде, что одна, наконец, сработает.
***
— Как же так?! Неужели я недостоин даже поцелуя? — театрально взмахивая руками и прижимая ладони к сердцу, восклицает он. Вот только сердце у людей с другой стороны.
— В следующий раз, — вру я. — В следующий раз обязательно.
— Давай я, хотя бы, провожу? Этих тварей почти не видно, но мало ли…
***
Мы идём к моему дому. Останавливаемся у подъезда. Стоим, как первокурсники после ночной гулянки, когда у обоих дома родители или соседи, с которыми дешевле снимать жильё, а для страстных утех в ближайшем парке уже слишком светло и многолюдно.
Разговариваем о какой-то ерунде.
Наконец, прощаемся. Он уходит. Я захожу в подъезд. Поднимаюсь на третий этаж и наблюдаю в окно за тем, как его силуэт исчезает в арке двора. Спустя примерно минут пятнадцать я спускаюсь, покидаю подъезд и медленно шагаю в сторону ближайшей палаточной клиники. Прохожу мимо. У меня есть ещё три часа. До главного медицинского штаба всего час ходьбы. «Хоть бы вирус не уничтожил моё сознание раньше».
***
Сижу на ступеньках клиники. Осталось меньше часа.
Отправляю SMS-ки. Всем одинаковые: «Люблю тебя…»
Остальное написано на бумаге.
Ему отправляю те же два слова. Но не массовой рассылкой. Отдельно.
***
Всё. Мне только что ввели препарат. Они говорят, что это будет всего лишь сон. Но я-то знаю, что это смерть.
Веки тяжелеют.
«Жаль, что я не смогу об этом написать. Вышло бы неплохо, особенно ес…»
***
Просыпаюсь в липком поту. Одеяло сброшено на пол, простыня сбилась в ком. Нужно срочно открыть окно.
«Приснится же такое».
***
— Слушай, а если бы меня укусили зомби, ты бы что предпочёл? Чтобы меня убили? Чтобы я сдалась в лабораторию, где испытывают вакцины от вируса? А может, чтобы я укусила тебя в плечо, и у нас была бы настоящая большая любовь, которая про «даже смерть не разлучит вас»…
— Послушай, что ты мне весь мозг уже выела со своими зомби? А? Я же не прошу тебя рассчитывать нагрузки на перекрытия. Это твоя книга, вот и пиши её. Мне надоел каждый день слушать про этих тварей. Всё! Пока! До вечера.
«Сам ты тварь. В следующий раз, когда мне приснится такой сон, я обязательно дождусь, когда вирус превратит меня в монстра и сожру весь твой мозг. Чайной ложечкой. И закушу твоим глазиком!» — громко ругаюсь я, а потом слышу звонок телефона в кармане.
Смотрю на экран. «Да пошёл ты! Не нужно было давать второй шанс этим отношениям».
Нажимаю на «отбой». Но телефон звонит снова и снова, никак не желая умолкать.
От этого бесконечного круговорота одной и той же песни я, наконец, просыпаюсь.
«Ничего себе. Сон во сне! Интересно, с чего, вдруг, мне приснился человек, с которым у меня никогда не было ничего, больше простых приятельских отношений, лёгких и поверхностных по большей части? И ведь не расскажешь же ему такое. Если расскажу, его новая пассия откусит мне голову, даже не превращаясь в зомби. В целях профилактики».
***
«Интересно, почему я вспомнила про этот сон лишь сегодня? Прошло почти две недели с момента, как зомби-апокалипсис стал не кошмарным сном а явью. А сон этот был месяца три назад.
А может, действительно, написать об этом книгу? Делать-то, всё равно, нечего. Хотя, нет. Какие книги? Кто их будет читать? Зомби?»
