В то время, как мы знакомились с Батуми, Лёша и Маша свернули лагерь и ушли далеко за Поти. Я пришпориваю форда. Между Уреки и Поти мы видим множество съездов к морю – пустынных, безлюдных. Печально, что место для единственной днёвки мы выбирали в темноте наощупь.
Всезнающий османд ведёт нас в Местию. Он прокладывает путь по каким-то петляющим грунтовкам. Здесь в деревнях нет щемящей сердце бедности. Скорее, наоборот, ощущение деятельности, плодородия и достатка.
С грунтовки на асфальт мы вываливаемся уже в районе Джвари. Едва не пролетаем указатель на Ингурскую ГЭС. Времени катастрофически мало, поэтому мы не едем до какой-нибудь видовой точки, делаем дежурный кадр «стены» плотины и разворачиваемся.
Несколько раз Джварское водохранилище показывает нам свою изумрудную гладь сквозь разрывы в лесном массиве. Дорога повторяет изгибы берегов водохранилища — привычная грузинская дорога: узкая, извилистая, вынуждающая на рискованные обгоны. Я, конечно, ещё не обгоняю через сплошную перед закрытым поворотом, я пока ещё с недоумением гляжу, как это делают местные.
Теперь мы едем вдоль реки Ингури. Я изредка поглядываю на реку – она, как и большинство грузинских рек, представляет из себя бурлящий коричневый поток, невероятно мощный и угрожающий. Невольно я думаю: что будет если сейчас у форда полетит, предположим, шаровая опора? Гоню эти мысли и отодвигаюсь от края дороги.
Местия – культурный, религиозный и туристический центр горной Сванетии. То, что это туристический центр, видно сразу — не обязательно лезть в википедию. Центральная улица смотрит на нас фасадами хорошо отреставрированных старых построек и, возможно, хорошо замаскированными под старину стенами «новоделов». Многочисленные туристы гуляют вдоль этих стен, фотографируют, ныряют в двери сувенирных лавок, сидят за стеклами ресторанчиков.
Сегодня нам надо найти место для лагеря, но ужина в ресторане никто не отменял, тем более что ребята уже ждут нас в тесном зальчике небольшого кафе. Не понятно, каким образом так вышло, но через полчаса официантка с мужем везут нас смотреть два сдающихся номера в гестхаузе. Много времени на раздумья нам не понадобилось. Вместо того, чтобы рыскать в потёмках в поисках поляны, мы забираемся по крутым мощённым и очень узким улицам, с торчащими тут и там ярко подсвеченными башнями, к массивной деревянной двери нашего пристанища, поднимаемся на веранду второго этажа, с которой две двери ведут в чистые комнаты. На веранде, смотрящей на внутренний двор с огородом, стоит стол. Хозяйка приносит нам поднос хачапури, а хозяин – кувшин вина. Здесь за размеренными беседами мы встречаем очередную грузинскую ночь. Они — эти грузинские ночи — приходят всегда неожиданно: раз — и будто кто-то очень взрослый пришёл и выключил свет.
Наутро, направляясь в Ушгули, мы заскакиваем в музей истории Сванетии. К стыду своему, я вынужден признаться, что не люблю музеи. Мне скучно читать таблички и рассматривать обломки под стеклом, однако, должен признать, что сделан музей очень здорово.
Дорога от Местии до Ушгули, хоть и изобилует ремонтами, вполне сносная. Думаю, уже к следующему лету эти два населённых пункта будут соединены отличной бетонкой. Ушгули – община, состоящая из четырёх сёл, считающимися одними из самых высокогорных в Европе.
Последние километры грунтового серпантина вывели нас, наконец, к Ушгули. Первым делом мы увидели древние башни общины, потом – месиво из машин и карабкающихся по улицам села и склонам гор туристов. Парковка в Ушгули – любопытнейший квест. Потолкавшись и заперев друг друга, мы кое-как припарковались, даже почти не перегородив дороги. Справа от нас – село Чажаши, слева, на фоне чёрно-белой горы Шхара — сёла Чвибиани и Жибиани. Мы отправляемся бродить между домов и башен Чажаши. Под ногами чавкает и благоухает навоз, в загонах хрюкают свиньи, мычат коровы. Туристы передвигаются аккуратно, пытаясь наступать на верхушки камней или досточки.
Некоторыми местами принято восхищаться. Мои же впечатления идут вразрез с общепринятым мнением. Мне не нравится в Ушгули. Не нравится грязь, не нравится запах, не нравятся кучи мусора, толпы людей и караваны машин. Возможно, что я им всем тоже не нравлюсь. Конечно, я не могу не увидеть величия и ослепительности Шхары и её ледника, не могу не восхититься могучей угрюмостью стен домов и башен. Но общего впечатления это не меняет.
Прорвавшись сквозь скопление машин, мы вырываемся из села. Грунтовка поднимается выше. Мы достигаем перевала Загар и начинаем спускаться.
Поворачиваемся к шхарскому леднику то одним боком, то другим, видим его с разных ракурсов. Сначала – мы почти вровень с ним, а потом – всё ниже и ближе, ниже и ближе.
Спустившись, мы будто попадаем на северный Урал. Мы оказываемся в лесном тоннеле, спрятавшим нитку ухабистой грунтовки. Ямы, лужи и густой тёмный лес вокруг. Это продолжается довольно долго. Пока не сменяется чередой бедных посёлков и деревень.
Наконец, мы достигаем пунктира асфальта. Асфальт – грунт, асфальт – грунт. Асфальтовые участки всё удлиняются, грунтовые – укорачиваются, потом и вовсе пропадают. Мы вкатываем в Лентехи.
Теперь в фейсбуке мы дружим с Зури Липартелиани. Его семья держит кафе на выезде из посёлка, гостевые домики, пасеку. Пока жена хлопочет по хозяйству, Зури возит туристов в горы. А ещё Зури, не то главный санитарный врач района, не то – всей Сванетии.
И вот, когда все кубдари съедены, Зури прыгает в свою машину и сопровождает нас до поляны, где можно поставить лагерь. Уверяет нас в полной безопасности этого места, в случае чего, говорит, прикрывайтесь моим именем. Приглашает на вечернее винопитие и уезжает. Мы, конечно, к ним уже не выбрались, но утром, пока мы ещё спали, Зури приезжал проведать, всё ли у нас нормально.
Ну, а отсюда мы уже просто шпарили на выход. Была ещё изнуряющая жара в районе Кутаиси, где был побит рекорд пустыни Гоби – термометр показывал +44. Кондиционер, работая на полную мощность, еле справлялся с этим пеклом. Были под Кутаиси огромные вычурные здания пансионатов. Вернее, то, что от них осталось – скелеты из стен, колонн и перекрытий. Была муторная, с сильным трафиком, дорога до Тбилиси. Форд подогревался, заставляя меня сильно нервничать. В Пасанаури мы снова сидели за столиком в кафе у Гочи. Теперь уже, как старые знакомые. Когда хозяин узнал, что нам надо где-то поставить лагерь, он воскликнул: «Слушай, дорогой, зачем лагерь?! Ставь палатку здесь!» И наша палатка стояла на территории кафе, а утром мы заказывали себе хинкали, приоткрыв полог тамбура. В Степанцминде мы бросили взгляд на гору, увенчанную Гергетской церковью, и поняли, что всё – пресытились, не лезет больше.
11 дней мы были в Грузии. Чуть более двух тысяч километров прошли по её автобанам и грунтовкам. Карабкались на перевалы; смотрели на горы сверху; лазили по древним стенам крепостей и монастырей, по пещерам, вырубленным в скале; общались с людьми; катались по городам; купались в реках и море; пили вино и ели хинкали. Богатая на впечатления вышла поездка.
Трудно, думаю, найти людей, которым бы не понравилась Грузия. Ну как она, действительно, может не понравиться? С её богатой и буйной природой, с её виноделием, с её кухней, с её памятниками архитектуры и истории, с её народом, в конце концов. Единственное, чего там не найдёт путник, бегущий от суеты – уединения. В этой маленькой стране его не покинут ни 4G, ни толпы людей. Ощущение края мира, ощущение пустоты – это не про Грузию. «Ничто» я чувствовал в Монголии, «ничто» очень остро ощущалось за Байкалом, даже на людном Алтае было «ничто». На Северном Урале оно тоже было. А здесь – нет. Здесь – не было.
