На верхней полке - сопящий дядька в красных в полоску дырявых носках. В глаза как будто сыпнули лопаткой серого рассыпчатого песка, но если лечь - то уже навеки вчера закончится, убежит. Тереть, тереть покрасневшие веки, и думать - может, не спать всю жизнь? Напротив тетенька в белой футболке, она в Москву приезжает к детям, она не ложилась, болтала долго, улыбчасто, обо всем на свете.
Негромко звякает ложка в стакане, от дальней дали болят глаза. Вчерашний день закончился пятнадцать минут назад.
Осталось восемьдесят минут дороги, поезд приходит в час тридцать семь. Я не тебе пишу эти строки, но так - чтоб поставить точку совсем. Чтоб точно: не было, нет, не будет, обратный отсчет - с ноября по июнь. Холодный поезд. Чужие люди. Сплошное счастье, куда ни плюнь.
И это все чему-то научит, к примеру вот - ходить по воде, я стану сильнее, взрослее, круче, и гордой, и прочая дребедень. А я боялась, вот все полгода в стихах напрямик обратиться к тебе; теперь вот можно. Теперь свобода - хоть вешайся на ближайшем столбе.
И тучи плавают в небе масляном, укроет иней дорогу мою, и все мы будем, конечно, счастливы, благодарю за цэу.
И все хорошо, безусловно, сложится, и поезд идет по степи ледяной. Дышу на стекла, рисуя рожицы,
и что-то умирает
бесконечное
за спиной.
17.11.2008