Третий день не могу написать письмо, ну давай вот так, зарифмую, что ли. За окном трамвая туманный смог, одинокий тополь облако колет. А вчера была золотая осень, знаешь, даже не тучи, а облачата, в старом парке запах прогретых сосен,
запах дыма; лиственно и песчано. Знаешь, вечер, и кучи пушистых листьев, можно навзничь упасть в них и видеть небо, и глядеть на месяца мордочку лисью, словно бросили птицам корочку хлеба...
А сейчас темно, и трамвай трясется, полусонный кондуктор сидит уныло.
Вот таким октябрем, без тепла и солнца, вспоминаешь пристально все, что было. Кажется напраснее и глупее, а сейчас - в тепло бы, да с капуччино...
Знаешь, Леня, а я вот жалеть не умею.
Не научили.
Выхожу из трамвая на остановку, продувает тоненькую ветровку, а у вас там такие же холода? Мне-то что, я ведь девочка крепкой ковки, не рассыплюсь, видимо, никогда. Время научило терять любимых, научило зубы сжимать, терпеть,
только этот запах -
сосен
и дыма,
облачата
и яркая листьев цветь...
Небо еле ползет над землей на лапах, словно у него хребет перебит. Понимаешь, у людей не меняется запах, даже когда перестают любить.
Да, я плохо умею придумывать письма, лучше сесть у компьютера и помолчать...
Просто у меня
есть ворох пушистых листьев -
золотистых
маленьких
облачат.
09.10.2008