Жившие в СССР помнят о том, как при вступлении в пионеры надо было произнести торжественную клятву. Что, в принципе, логично, поскольку пионерская организация была идеологической структурой. Другое дело, что прием в комсомольцы и коммунисты этого уже не требовал (почему - вопрос отдельный).
С тех пор много воды утекло. Теперь клятвы - в варианте присяги - остались, по сути, только у президента, губернаторов, депутатов, военнослужащих. Ну и в некоторых особо продвинутых компаниях, где руководство хочет не только рабочего времени своих работников, но и их совершеннейшей преданности. Понятно, что при последующих недоработках перечисленных лиц нарушение собственно клятвы им в вину не ставят. Если и судят, то за конкретные преступления. С другой стороны - кровью не подписывают, и слава богу.
Лет восемь назад тогдашний руководитель российского футбола Сергей Фурсенко пытался внедрить клятву футболиста. Но дело не пошло. Добиться от игроков публичного принципиального согласия не играть “договорняки” и прикладывать все силы для красивой игры оказалось задачей невыполнимой.
Интересно, что в декабре 2018 года в Федерации профсоюзов Белоруссии решением президиума Совета ФПБ были приняты текст клятвы профсоюзного руководителя, вступающего в должность, и сама процедура ее принесения. После того как лидера избрали, он должен ее зачитать стоя и обратившись к избравшим его делегатам.
Самое простое - посмеяться над такой идеей. Это тем легче, что ФПБ в мировом профсоюзном движении считается структурой, контролируемой государством, которое влияет и на ее политику, и на выборы ее руководителей напрямую, без романтического флера внутрипрофсоюзной конкуренции. И если белорусский профсоюзный руководитель, принеся клятву, начнет реально и в полном объеме исполнять пункт “ответственно защищать права и законные интересы членов профсоюза”, то, боюсь, он столкнется с тем, что его деятельность может войти в противоречие с отдельными декретами Александра Лукашенко. (Например, о переводе всех работников на срочные контракты, о тунеядцах, о невозможности сменить место работы…) С соответствующими персональными последствиями.
Но, отсмеявшись, я бы предложил подумать над такой мыслью. Расставшись с государством одной идеологии, постсоветские профсоюзы, в том числе в России, сильно продвинулись в, так сказать, прагматическом смысле. Вплоть до того, что некоторые наши коллеги впрямую называют свою организацию “кадровым лифтом”, а в отстаивании интересов членов профсоюзов иногда только имитируют это отстаивание.
Понятно, что сам по себе акт клятвы, к сожалению, не спасает от ее нарушения. Тем не менее тот, кто клятву нарушил, во все времена считался клятвопреступником. С 1992 по 1998 год присяга военнослужащего России содержала слова: “Клянусь не применять оружие против народа и законно избранных им органов власти”. Это никак не помогло в октябре 1993 года во время обстрела парламента из танков.
Однако остается вопрос: какие нужны публично зафиксированные обязательства избранного профсоюзного лидера и нормы? Только уставные? Но устав и этические обязательства - зачастую разные вещи. И если профсоюзы являются идеологической организацией, занимающейся социальной и экономической деятельностью (а они являются таковой), то, возможно, и им имело бы смысл прописать “что такое хорошо и что такое плохо” - простыми словами в отдельном документе. Кровью его подписывать не нужно. А вот сверять текущую деятельность - иногда б не мешало.
Александр Шершуков, главный редактор газеты "Солидарность"