Простые истины на каждый день и всякий случай — от тех, кому жить хорошо.
Люди, у которых все хорошо, существуют. Правда! Они среди нас (посмотрите по сторонам).
На днях встретила несколько и записала за ними некоторый опыт, мало ли что.
***
На лестнице встретила административного директора Таню (она уже выпорхнула на обед, я только плетусь на работу, и кто из нас двоих не вовремя — об этом промолчим). Таня высокая изящная блондинка (ровное каре), всегда на каблуках и в отглаженной рубашке, при макияже и в деятельности, в глазах искорки, в голосе колокольчик.
Я говорю, придерживая правое полушарие поближе к левому:
— Танюш! Будь другом, а? Купи цитрамон на обратном пути?
Таня отвечает:
— Ладно. А что случилось?
— В смысле? — спрашиваю я, имея в виду «что может случиться».
— Ну, цитрамон от чего? Да ладно, без разницы, — тактично сворачивает Таня, — я куплю, — и устремляется было вниз, но я хватаю ее за рукав: не каждый день на лестнице встретишь человека, который не знает, что такое цитрамон (разматывайте катушку дальше).
— Серьезно?
— Я не пью таблетки.
— ??
— Я просто не болею.
— ???
— Я никогда не болею.
В этот момент я смотрю на Таню не просто с уважением (как всегда), а с восхищением и нескрываемым интересом. Таня, которая до того казалась мне киборгом (потому что не может обыкновенный человек 24/7 так прекрасно выглядеть и всегда быть в хорошем настроении), становилась в моих глазах божеством.
— А что? — продолжала она. — Я просто слежу за своим здоровьем: хорошо сплю в проветренном помещении, правильно питаюсь, занимаюсь спортом. В баню хожу каждую субботу. Нет, бывает, конечно, простуда, но мёд-лимончик — и порядок.
Я могу воспроизвести и проиграть эту сцену в голове в любой момент. «Я никогда не болею», — говорит она, улыбаясь, и сдувает с лица белоснежную прядь.
Звучит действительно просто, не правда ли?
* * *
— О! Снег пошел, — говорит Витя, который кладет кафель на пол в ванну. — Пойду-ка я прогуляюсь!
* * *
Люба говорит:
— Двери там, где я.
Мы с Мурзилкой смотрим на нее, не перебивая.
— Я вхожу в метро, останавливаюсь, и поезд тоже останавливается — и двери его вагона там где я, всегда. — Люба показывает прямо перед собой, как бы подтверждая. Мы с Мурзилкой переглядываемся и пожимаем плечами, мол, ну, наверно, пол наиболее стертый в тех местах, где поезд останавливается, люди ходят туда-сюда…
— Нет, — говорит Люба. — Двери там, где я.
Мурзилка решила тоже попробовать.
На следующий день приезжает расстроенная и говорит:
— Пробки там, где я! Вот еду, как бы я не ехала, пробки там, где я!
* * *
— Я заметил, — говорит Володя, — что если в проекте нет энергии, то работа не идет. Заказали что-то, и вроде нормальная затея, можно сделать хорошо. Но вот хоть что делай, как угодно старайся — не движется с места. Я заметил это. А если есть энергия — все само собой получается, за ночь можешь сделать столько, сколько обычно месяц делаешь.
* * *
— Долги — это нормально, — говорит Валера под осуждающим взглядом Оли. — Подожди, ну а чего такого? Ты живешь сейчас, и деньги тебе нужны сейчас. Прямо сейчас у тебя их нет. Ты берешь их там, где они есть (например, в банке), и постепенно отдаешь. Посмотри на Лазурный берег? Там не было бы ни одной виллы, если бы не кредиты! Ты живешь сегодня, и деньги нужны сегодня, поэтому ты берешь их и потом отдаешь...
— И отдаешь, и отдаешь, и отдаешь… — перебивает Оля.
— Да! — восклицает он радостно. — А потом ты просто умираешь, и всё.
* * *
— Полгода зима, жесть, так тяжело… — говорит Атилла.
— Да? У меня что-то нормально всё, даже нравится.
— А что тебе нравится? Серость эта убогая, холод, темно весь день...
— Да всё нравится, снежок вот, погода хорошая, славная зима в этом году выдалась!
— Ну в этом, действительно, не такая уж и плохая!
— Не такая, да! В этом — хорошо.
* * *
Дима говорит:
— А чувствуешь, как-то подразгреблось? От меня отошел весь неадекват — его просто нет, нигде не осталось — ни на почте, ни в банке, ни в магазине. О друзьях я даже не говорю — не может этого быть среди моих друзей, не бывает там такого. Просто живу, и вокруг — все в адеквате, представляешь?
Я киваю.