Преждевременный уход из жизни многих гениальных писателей (и не только, кстати, писателей, но и творцов в других сферах искусства) всегда оставляет после себя длинный шлейф невнятных ощущений… Почему так рано? Этот вопрос повисает в воздухе и никак не растворяется во времени.
К раствору из горечи и сожаления примешиваются отчётливый привкус несправедливости происходящего и кое-что ещё, едва уловимое… Что? Загадка? Тайна? Да, пожалуй. Но не совсем то. И вдруг ещё одно… Вот оно, на поверхности… «По-другому не могло быть»… Странно, правда?
И чем мы сильнее вглядываемся в глубину судеб этих людей, тем чётче проступает это чувство ПРЕДопределённости. Они и сами как будто знали, сколько им отмерено… И сами нарочно раскачивали свою амплитуду до немыслимой широты, чтобы прочувствовать всё до мелочей, разгоняли внутреннюю жизнь до зашкаливающей скорости. И сгорали… чтобы их вспышку мы всегда видели сквозь время.
В чём же тут дело? Откуда они это знают?
Мне кажется, что вместе с огромным даром выдающимся личностям «выдаётся» (тавтология уместна) ещё и волшебный флакончик с дополнительными примесями: мощной интуицией, прицельным проникающим зрением, терпением и выносливостью…
А ещё прилагается… точный вектор движения. Ну, как в сказке, когда клубочек указывает персонажу путь, с которого нельзя сойти. И в этом «клубочке» – нить бессмертия, которую они всё время натягивают, чтобы не потерять с ним связь и осознавать присутствие другой, большой жизни, выходящей за рамки этой, нынешней. Та молекула иной жизни постоянно пульсирует и подаёт сигналы.
И весь этот светящийся дар - сила и уязвимость одновременно. Можно прозреть, а можно ослепнуть. Можно упасть под его весом…Но вряд ли кому-то дадут дар не по размеру)
В небесном гардеробе выдают только твой размер и фасон.
