После смерти Коллинза в 1922 году К. ещё некоторое время остаётся в Дублине, однако, как это следует по большей мере из стихов и записей, жизнь в нём всё более и более тяготит её. Чувство вины за то, что во время Пасхального Восстания её не было в городе, скорбь от потери любимого, отсутствие полноценных ответов на свои вопросы, наряду с многими другими причинами всё чаще и чаще гонят К. за пределы города, а затем, похоже, и за пределы страны.
В итоге, К. сама утверждает, что Первая и Вторая мировая война прошли не без её участия. И, если в первом случае это были войска связи (что весьма и весьма символично), то во втором – это была разведка, что символично в не меньшей степени. По упоминаниям К. в военное время она использовала для себя имя Джейн Эванс (возможно, также, что, кроме отнесения имени (если это в данном случае имя) Джейн к мужскому и женскому полу, стоит, также, иметь ввиду его сакральное значение агнца) однако количество людей с таким именем, принимавших участие в обеих войнах вполне объясняет её выбор.
Кроме того, не подтвердить, не опровергнуть достоверность этого я не могу. Но после войны, как свидетельствуют записи К., как мне кажется, ещё 10-20 лет она продолжала находиться в Дублине до момента критического обострения ситуации на севере страны. И в итоге, К. принимает решение перебраться на север. На это у неё есть несколько причин, от вполне человеческих и объяснимых, до своих собственных, известных и понятных только ей. Так К. оказывается на севере. На сегодняшний день у меня так и не сложилось однозначного представления о времени пребывания К. на севере, как и о точном месте её проживания там. И, если свою жизнь в Ирландии К. ещё как то обозначает, указав на то, что застала времена задолго до появления Кухулина и героев красной ветви, то её история с жизнью в Ольстере лишена всяческих подробностей.
Ясно только одно – надежды К. на «смерть», возложенные на разгоревшиеся конфликты не оправдались, зато пополнился её чёрный блокнот, также неоднократно упоминаемый атрибут жизни К., куда она по своим же словам записывала в столбик даты жизни разных людей, тех, за кем наблюдала. Как ни странно, но именно чёрный блокнот (в нескольких томах) по её собственному признанию представлялся для К. большей ценностью, чем все остальные материальные вещи, о которых мы можем подозревать или о которых она сама упоминает. Этот факт косвенно подтверждается и тем, что никаких чёрных блокнотов в чемодане мной обнаружено не было. Постепенно, К. всё чаще и чаше возвращается к словам, сказанным Видящим о городе над чёрной водой, который сможет остановить её, раз это не удалось ни одному человеку.
Однажды Дракон Видящий сказал: - Ты найдёшь город, который убьёт тебя. Город на чёрной реке с её душою. Когда устанешь, найди его. Найди, чтобы начать сначала.
Это определило мои поиски. Сначала почти бессознательные, когда я искала лишь образ. Образ чёрной реки, какой её можно было себе представить. Затем осознанные, вполне осознанные…
Долгое время, очень долгое время мне казалось, что я нашла этот город. Город над чёрной водой*. Но время показало мне, что это был не тот город… Город, который не может убить… Правда, за который хочется умирать. Снова и снова. И в котором это вполне комфортно можно сделать. Если у тебя есть такая возможность. Но в том городе тёк не Стикс, а Лиффи**… Когда я поняла это, было уже, наверное, слишком поздно. Хотя что такое поздно?.. Главное – вовремя. Всё остальное – пустое. Пустая трата времени. Принесение напрасных жертв. О, сколько лет так было погублено мною?! Но я не жалею. Любовь. Странно, что я нашла именно её, когда искала совершенно другого…» Это объясняет «разочарование» К. в Дублине, однако свой побег на север и неудовлетворённость и жизнь там она описывает так: «На много так можно получить право. Но прежде – нужно потерять. Иногда даже больше, чем тебе хочется думать. Но не все законы придуманы нами. К счастью». Помню я и эти слова, принадлежавшие одному моему другу, чьё имя или его отсутствие не даст ничего читателю. Эти слова я носила с собой долгие годы. Забывая их и возвращаясь к ним снова. Но все мои попытки сбежать заканчивались возвращением. Неизменным. И достаточно скорым. Слишком скорым. Даже для человека. Разве забывала мои шаги дублинская мостовая когда-либо больше, чем на 3 месяца?! Со временем, когда радость начала подпитываться памятью, мне пришлось вспоминать всё. Всё, что предшествовало её обретению, её поискам и нужде в ней. Это неотвратимо возвращало меня к мысли о расставании, которое мне предстоит. О самом тягостном расставании. Первом подобном расставании после стольких лет. Когда на Севере закончился мой очередной чёрный блокнот***, я поняла, что не собираюсь больше заводить новый… И вскоре мне начало казаться, что всё уходит в сон. Что мир движется без меня, живёт полнокровно и самостоятельно. И не нуждается в том, чтобы его стерегли и наблюдали за ним. Он уже встал на ноги. Он уже вырос. И странно, что мне не приходилось замечать этого раньше. Пожалуй, он был ещё слишком молод… Но вряд ли уже нуждался в няньке. А когда в тебе не нуждаются – тебе нечего здесь делать****.
*- Город-над-чёрной-водой – одно из имён Дублина.
**- Стикс – легендарная река смерти в древней Греции, Лиффи – река, протекающая через Дублин.
***- Судя по дневникам и заметкам К., в 30 или 50 е годы она покинула Дублин и перебралась на Север Ирландии, где продолжала вести свой «чёрный блокнот», в который, по признаниям К., она записывала имена людей и даты их жизни и смерти, однако, ни подтверждений, ни опровержений этому пока найти не удалось.
****- Из статьи К.Hellen «Пулковской меридиан»
С течением времени поиски К. того самого города, возвращения к началу, наводят её на мысль о «другом севере» и её взоры обращаются на более близкие нам широты, обращаются на Санкт-Петербург. Город до такой степени мистический и удивительный, что вряд ли у кого достанет смелости винить К. в её подозрениях, что это и есть тот самый город над чёрной водой, который она искала.
Продолжение следует...