Я видел девочку одну, Она ковала молотом.
Ища заветную искру,
Была при этом золотом.
У горна было горячо,
И раздувалось всё сильней.
А ей, нужно было ещё,
Эй, человек, качай бодрей.
Она ковала от плеча,
Наотмашь, не жалея.
Порой отчаянно крича,
Что жара нет, не греет.
Роняя золото своё,
В упавшей капле пота.
И крохоборы за рыжьём,
Устроят вновь охоту.
Она искала ту искру,
Что не погаснет вечность.
И засыпала поутру,
Забыв свою беспечность.
И снился ей не молоток,
Горнило с наковальней.
А дом обычный, не чертог,
И человек нормальный.
И нету сажи и золы,
Не нужно махать молотом.
Для красоты горят костры,
Охоты нет за золотом.
Ну а пока, она смеясь,
Глядит на крохоборов.
И к ней не липнет эта грязь,
Чиста, юна, упорна.
Я видел девочку одну, Она ковала молотом.
Ища заветную искру,
Была при этом золотом.
У горна было горячо,
И раздувалось всё сильней.
А ей, нужно было ещё,
Эй, человек, качай бодрей.
Она ковала от плеча,
Наотмашь, не жалея.
Порой отчаянно крича,
Что жара нет, не греет.
Роняя золото своё,
В упавшей капле пота.
И крохоборы за рыжьём,
Устроят вновь охоту.
Она искала ту искру,
Что не погаснет вечность.
И засыпала поутру,
Забыв свою беспечность.
И снился ей не молоток,
Горнило с наковальней.
А дом обычный, не чертог,
И человек нормальный.
И нету сажи и золы,
Не нужно махать молотом.
Для красоты горят костры,
Охоты нет за золотом.
Ну а пока, она смеясь,
Глядит на крохоборов.
И к ней не липнет эта грязь,
Чиста, юна, упорна.
