Подробности пребывания на вологодской земле «московского душегуба» стали известны из рассекреченного областным управлением ФСБ уголовного дела 85-летней давности. Собранные под одной обложкой протоколы допросов и различные справки посвящены генералу царской армии Владимиру Гадону – человеку непростой и по-своему трагичной биографии.
Генеральскую форму Гадон примерил лишь в 43-летнем возрасте, став, правда, вскоре, командиром лейб-гвардии Преображенского полка – одной из самых прославленных гвардейских частей императорской России. Отцом-основателем этого полка считается сам Петр Великий.
Между из высочествами стоит адъютант князя Владимир Сергеевич Гадон.
Поэтому, когда в 1905 году в Москве вспыхнуло рабочее восстание, на его подавление в числе прочих отправили и «преображенцев» – они считались в числе наиболее лояльных к царскому режиму войск.
В первой же стычке с рабочими дружинами, построившими баррикады в районе Красной Пресни, полк понес потери убитыми и ранеными. После чего, на волне общего ожесточения, с противником уже не церемонился: «преображенцам», действовавшим в столице полуавтономными отрядами – ротами и полуротами – приписывают массовые расстрелы и жестокие расправы над попавшими в плен красногвардейцами.
За это командира полка за глаза даже стали называть «московским душегубом», но оскорбительное прозвище не прижилось. Выяснилось, что сам Гадон никого не расстреливал и приказов на это не отдавал, и вообще во время восстания, судя по воспоминаниям офицерского окружения, был чрезмерно осторожен и малоинициативен.
А тут еще год спустя в одном из батальонов вспыхнул локальный бунт. И Владимира Гадона уволили со службы, пусть и с сохранением мундира и пенсии. Затем, правда, восстановили в армии и даже причислили к свите наследника-цесаревича, но последние предреволюционные годы Владимир Сергеевич тихо жил в Санкт-Петербурге, а уже при советской власти был зачислен в штат научных сотрудников Государственного исторического музея.
Но эта самая новая власть участия Гадона в подавлении московского восстания ни забыть, ни простить, естественно, не могла. Отставного генерала несколько раз арестовывали, но, продержав за решеткой пару-тройку месяцев, благополучно отпускали.
Так продолжалось до апреля 1924-го, когда после очередного ареста и пребывания в Бутырской тюрьме Гадона приговорили к административной ссылке в Вологду.
На Вологодчине бывший царский генерал должен был находиться три года. Но когда срок ссылки уже подходил к концу, его снова арестовали, обвинив в клевете на советскую власть. Будучи допрошен, Гадон чистосердечно признался, что разговоры о политике вел и в прочности советского строя действительно сомневался. Но только, мол, исключительно с экономической точки зрения, имея ввиду, что еще не отошедшая от разрухи отечественная экономика пока еще слаба по сравнению с европейской или американской.
Удивительно, но ни биография царского генерала, ни чистосердечное признание во «вредных» разговорах на политэкономические темы не стали основанием для репрессий. Как значится в постановлении помощника уполномоченного Вологодского отдела ОГПУ, «принимая во внимание, что в процессе предварительного следствия иных улик для привлечения обвиняемого Гадона к ответственности не обнаружено, настоящее дело в дальнейшем прекратить, освободив обвиняемого из-под стражи».
Уверовав в беспристрастность местных следственных органов, Гадон решил задержаться на Вологодчине, поселившись на съемной квартире на Предтеченской улице, 38. А в марте 1931 года снова оказался под арестом.
И опять вологодские следователи ОГПУ подошли к этим показаниям не предвзято, обвиняемого не «топили», допросов с пристрастием не устраивали. Проведя под стражей несколько недель, «гражданин Гадон В. С. был освобожден за недоказанностью состава преступления».
В том же 1931 году отставной генерал уехал в Москву, став зарабатывать частными уроками и переводами с иностранных языков. Наученный горьким опытом, от любых разговоров на политические темы всячески уклонялся. Но от нового, теперь уже рокового для себя ареста, так и не уберегся.
В августе печально известного 1937 года Гадон, которому в ту пору шел уже 78-й год, был обвинен «в контрреволюционной агитации среди узкого круга лиц». И всего через несколько дней предстал перед особой тройкой при УНКВД СССР по Московской области. В обвинительном заключении значилось: «Вину свою не признал, но достаточно изобличается показаниями свидетелей». Был приговорен к смертной казни и расстрелян на Бутовском полигоне.
Интересно, что последняя справка, подшитая в вологодском архивном деле Владимира Гадона, имеет современную датировку. Это заключение прокуратуры Вологодской области по обвинительным материалам 1931 года. В нем надзорный орган подтверждает правоту следователей Вологодского ОГПУ и соглашается с тем, что «кроме допросов обвиняемого, других доказательств в материалах дела не имеется. При таких обстоятельствах виновность Гадона не доказана».
Романов В. Генерала царской армии признали невиновным в клевете / В. Романов//Красный Север. –2016. – 20 июля. – С. 31.