Профессор мне не понравился с нашей первой встречи: чистенький, гладенький, с улыбчивыми глазами и благородной сединой на висках и ухоженной бороде. Он сунул мне в клетку спелый банан и попытался погладить меня по хохолку. От такого добра не жди! Фамильярности я сразу и решительно пресёк, ущипнув профессора за палец, а банан съел из принципа – не пропадать же добру! – хотя от них у меня понос.
Мои подозрения полностью оправдались. Чего я только не натерпелся от этого профессора, разве что в соляной кислоте не плавал… 10g на центрифуге это вам не фунт изюма слопать! Я-то поначалу думал что «же» это фрукт такой, а когда из меня последние остатки завтрака выходить стали, понял, что этот сорт мне не по нутру. И профессорская помощница ещё так жалобно причитает «Бедный попочка, как же мы его со стенок соскребать будем?»… Сама ты попочка! Если не сказать больше… Но со стенок центрифуги меня всё же соскребли, прополоскали в тазике, примотали скотчем выпавшие перья, дали банан и на двое суток заточили в клетке, как бы для отдыха. Потом на выживание тестировали… Уж кому только меня не скармливали - я теперь внутреннее строение всех земных хищников на зубок знаю! А испытания на невесомость? Засунули в носок - профессор свой собственный пожертвовал, - подвесили к потолку и давай вовсю трясти и раскачивать. И это с моим-то поносом! Думал уж всё… но носок раньше не выдержал, разошёлся по швам как раз над профессорской чашкой с чаем. Хорошо я в неё хвостом вперёд свалился, а то могло быть и хуже, но хвост всё же обжёг.
Да, много чего было… Я долго думал, что «НИИ» это Научный Институт Издевательств лично надо мной. Мартышку в соседней клетке можно было не принимать в расчет: она вечно мучилась животом и все её тренировки сводились к регулярным клизмам от ветеринара, от услуг которого лично я категорически отказался, вылив содержимое клизмы ему на голову. Этот любитель природы минут десять гонялся за мной с удавкой из фонендоскопа, пока я удачно не смахнул со стола банановую шкурку. Треснувшись башкой о стул, ветеринар разобиделся, сказал, что уйдёт работать в зоопарк, и отправился ставить мартышке дополнительную клизму, но ко мне больше не приставал. А как-то профессор обозвал меня исследователем и естествоиспытателем вселенной, и я понял, что худшее ещё впереди. Он прямо так и сказал:
- Ты у нас первым будешь! Э-э… в каком-то смысле, конечно… Зато, может быть, познаешь галактику раньше человека!
Конечно, мне льстило быть первым в столь сложном, хоть и непонятном деле, но в целом перспектива как-то не вдохновляла. Почему бы профессору не испытать своё естество, а не моё? Я вцепился профессору в нос и на чистом попугайском объяснил, что для познаний у него есть мартышка или на худой конец слон из зоопарка. Профессор, как выяснилось, орал заметно тише меня и не черта не понимал по попугайски - чему их только в академиях учат?! - но намёк до него всё же дошёл, и когда меня скрутили и бросили обратно в клетку, он, держась за поцарапанный нос, недовольно прогнусавил:
- Жаль мартышка заболела, ей бы можно было наручники надеть… и на ноги тоже. А ещё бы лучше слона к стене приковать, но таких больших космических кораблей ещё не изобрели…
Мартышка заболела… ага, как же! Самолично видел, как она ночью мыло за обе щеки уплетала, только тогда ещё не знал зачем. А слон да, большой, по нему гулять хорошо, от хобота до хвоста целое путешествие…
Короче, жизнь моя не сахар и, если бы не халявные бананы, я бы давно познал замки на моей клетке, а не ихнюю галактику. Но… говорила же мне мама – жадность до добра не доведёт!
Сегодня профессор выглядел особенно подозрительно. Он прямо-таки источал благодушие и оптимизм, сунул мне в клетку сразу два банана и тут же отскочил подальше - помнит, злыдень, про понос…
Я ел бананы и не слишком прислушивался к профессорской болтовне, но, когда он опять упомянул «галактику», насторожился, да поздно было. На пару с помощницей они набросились на меня, выволокли из клетки и стали запихивать в смирительную рубашку. Профессор называл рубашку «скафандром», но мне от этого легче не стало - я подозревал, что он мстит мне за ободранный нос. Я извернулся и укусил профессора за промежность, что вызвало радостные вопли у его помощницы, потом разодрал помощнице декольте до пупка, что вызвало искренний интерес у профессора, но всё же они совладали со мной и запихнули в этот самый скафандр. Там оказалось не так уж плохо, только не хватало места, чтобы расправить крылья, но я из принципа продолжал орать и размахивать клювом.
А потом всё стало как-то очень серьёзно.
Вошёл хмурый мужик с большой пластмассовой коробкой. Меня небрежно сунули в эту коробку и привязали ремнями к чему-то вроде насеста, обитого мягкой тканью. Крышка коробки захлопнулась, но одна стенка оказалась из сетки. Сквозь неё я видел, как сползла улыбка с лица профессора, и как он виновато отводит взгляд в сторону. Его помощница шмыгала носом и протирала то глаза, то очки платком.
- Ну ладно, ладно, - проговорил профессор, отечески прижимая ладонями разорванное декольте помощницы, - кто знает, может этому первому больше повезёт…
Мне не понравились его слова!
- … и принесите новую клетку.
Помощница немного замешкалась, не желая отрывать своё декольте от рук профессора, но всё же вышла и вернулась с точно такой же клеткой, как и моя. Только сейчас я впервые обратил внимание, что на клетках есть надписи: на новой было написано «№6», а на моей «№5».
Я даже забыл размахивать клювом.
Как же так? Почему «№5»? Я же ПЕРВЫЙ!!! Или нет? И где тогда №4… э-э… и так далее?.. ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ!!!