Проходила вчера мимо бывшего своего садика. Время позднее. Ребятишек нет. Только у ворот женщина с девочкой стоят. Девчушка плачет, а бабенка ей за что-то выговаривает. Вроде и голос ровный, и слов не разобрать, а понятно, что на малышку негатив льют полным тазом. Пригляделась, ба, да то же Нинка.
Стоит, головку опустила, а слезки так и капают. Непорядок. Забыв про планы бегу прямо по сугробам к этой парочке. Нинка оборачивается на шум и бросается ко мне как к последнему пристанищу. Вцепляется мертвой хваткой и уже не плачет. В голос ревет.
Выясняю в чем дело. Женщина, представившись воспитателем нервно, на повышенных тонах, объясняет, что сад закрыт. Ее рабочее время закончено, а за Нинкой никто так и не пришел. А она между прочим уже пять раз звонила. И на мобильник, и на домашний. Деньги и зарядку тратила. А зарплата у нее….
Прерываю гневную отповедь. В конце концов, я к сложившейся ситуации отношения не имею. Но Нинку заберу. И до дома сопровожу. Делов-то, идти один квартал. Воспитательница тут же испаряется. Нинка поднимает на меня заплаканную мордашку.
Мама очень болеет, - осипшим от плача голосом шепчет она. - Скажи, она ведь не умрет?
Крепко сжимаю в руке маленькую ладошку и веду Нинку домой. Старательно отгоняя дурные мысли, рассказываю что-то смешное. Но Нинке не весело. Я уже два дня в садик одна хожу, - вдруг тихо произносит она. - Вчера, сразу после ужина, и домой сама вернулась. Я ведь большая, мне пять лет. А маме надо лежать. Так врач со "скорой" сказал. У нее грипп и температура высокая. А я большая. Только воспитательница мне сегодня не поверила. Вчерашняя поверила, а сегодняшняя нет. Сказала, раз мама болеет, папа должен забирать.
- Она права, Нина, - вздыхаю я. - Ты еще слишком мала, чтобы ходить по улицам одной. Нинка сердито вырывает руку.
- А нет у меня папы, - на всю улицу кричит она. - И мамы не будет, если ее не пожалеть.
Я не знаю, что сказать в ответ. Нинка права. А я лицемерю. Снова беру ее за руку и веду домой. Молча. Мне хочется плакать. У подъезда Нинкин отчим чинит машину. С озабоченным видом кивает мне и снова склоняется над капотом. Отправляю Нинку погулять с подружками. Слова застревают в горле, но я справляюсь о здоровье его жены. Мысленно готовлюсь к худшему и изо всех сил стараюсь не зареветь.
- А что ей станется, - парень сердито сплевывает в снег. - Третий день лежит бревном. Ни пожрать сготовить, ни девчёнку в сад увести. Хорошо, хоть идти недалеко. И дорогу переходить не надо. Вот Нинка сама и бегает. А я нет, я не обязан ее сопровождать. Она мне не родная. Приблудыш. Пусть спасибо скажет, что вообще на матери ее женился. С такой-то обузой.
С трудом сдерживаю желание ударить. Веду домой Нинку. Снова вызываю скорую, готовлю ужин. И очень злюсь, что квартира не моя, да и муж не мой. Иначе бы с превеликим наслаждением спустила его с лестницы. Тем временим Нинкина мать с трудом встает с дивана и пошатываясь идет на кухню. Нет, не поесть, для этого она еще слишком слаба. И не Нинку покормить, она в садике поела. Положить ужин любимому мужу в его любимую лохань, то есть салатник с трогательным медвежонком на дне.
А я иду домой и от души желаю, чтобы моя стряпня встала ему поперек горла.
Подписывайтесь на канал, ставьте пальчик вверх. И не жмитесь на комменты, с вас не убудет, а меня вдохновит.