Некоторые события февраля и марта могут иметь отношение к Тосненскому району Ленинградской области потому, что нашей группой поиска получен уточняющий ответ из Центрального архива Министерства обороны по делу погибшего 26 февраля 1940 года в Йоккикюля (Финляндия) советского летчика Валентина Голубева. Его могила была обнаружена в Финляндии давно, но до прошлого года никто не знал, кто именно в ней похоронен. А история удивительная. Хотя бы в обстоятельствах гибели пилота. Но… обо все по порядку.
Сейчас важно найти родных родственников погибшего пилота, родившегося на Тосненской земле, а именно на территории нынешнего городского поселения Красный бор, в деревне Марково 6 февраля 1918. Семейное положение - холост, комсомолец, отец работал кузнецом на Адмиралтейском заводе в Ленинграде, мама была домохозяйкой (нет их имен), после 1917 года семья жила в коммунальной квартире по адресу в Петрограде-Ленинграде: Международный проспект, дом 90 кв. 228. Другой личной информации, уточняющей родственников, в архивах нет; мы отработали более 20 подходящих по теме поиска формуляров и с десяток разных архивов, в том числе центральных. Я, а за мной и наши финские коллеги – поисковики, обращаемся с просьбой к жителям Тосненского района Ленинградской области, в частности рожденных и проживающих на территории городского поселения Красный бор – уточнить родных, родственников, наследников погибшего пилота, тело которого будет впоследствии эксгумировано и перевезено на родину. Для этого необходимо проинформировать родственников или удостовериться в том, что их найти невозможно. Мною уже направлены запросы в администрацию городского поселения, однако, считаю важным способ обращения к жителям через газету, способ прямой и эффективный. Прошу вас помочь. Для обратной связи просьба обращаться ко мне по адресу dron197@yandex.ru или оставлять сообщения через редакцию.
Ваш земляк Валентин Иванович Голубев погиб на боевом задании в Финляндии во время советско-финской войны 26 февраля 1940 года, 79 лет назад. При том, что финская война закончилась через две недели после его гибели. А в ноябре 1939 года нас ожидает еще одна памятная дата: 80 лет назад началась советско-финская война или «зимняя война», как ее называют в финской историографии. В любезном нашем Отечестве нередко можно услышать термин «незнаменитая война», потому, что эту военную кампанию, первоначальные цели СССР в которой анонсировались как отдаление государственной границы от Ленинграда, пришлось оплатить большим числом жертв со стороны бойцов и командиров Красной армии. На Пискаревском мемориальном кладбище в Санкт-Петербурге выделен большой участок захоронений погибших в боях и умерших от ран красноармейцев, многих раненых эвакуировали с Карельского перешейка для лечения в ленинградские больницы. Но многие наши соотечественники и сегодня покоятся на территории сопредельного государства. Таких более 4000 человек, большинство из которых умерли в плену и были похоронены в Финляндии в период 1939-1944 годов в братских могилах. Всего на территории страны насчитывается более 90 таких захоронений. И, тем не менее, каждый год открываются все новые данные о захороненных на финской территории советских солдатах и офицерах.
Как было дело
Группа финских граждан, среди которых очевидец событий 94-летний Вильо Конттинен в течение нескольких десятилетий искала контакты с российской стороной, чтобы сообщить о месте гибели неизвестного советского летчика, самолет которого 26 февраля 1940 года упал недалеко от железнодорожной станции Йоккикюля. Все эти годы проблема была не только в отсутствии контакта с чиновниками из России, но и в «языковом барьере». В финских источниках, военных сводках, архивах и многочисленных газетных публикациях этот случай авиакатастрофы проходит как «неопределенный». Зенитного огня в районе бомбежки не было, атаки финских самолетов — тоже. В российском архиве (РГВА) в боевых донесениях за тот день удалось установить, что при бомбометании произошел самоподрыв одной из двух фугасных 50-килограммовых бомб, закрепленных к подкрылкам истребителя-штурмовика И-153 под управлением младшего лейтенанта 152-го истребительного авиаполка ВВС 9 Армии Голубева, что явилось причиной возгорания самолета и его падения. Скупые строки оперативных сводок и донесений летчиков, вернувшихся с задания, не раскрывают в деталях «картины» последнего дня жизни советского пилота, поэтому меня заинтересовала эта история, и неудивительно, что финны позиционировали меня «первым русским, который специально по этому делу приехал в географический центр страны — в Каяани» по этому делу. Это было в прошлом году.
В таких щепетильных делах очень важно перепроверить все предположения, установить факты. Без опроса очевидцев, дистанционно, формально «составить справку» для паспортизации захоронения, что является компетенцией МИДа России, мне показалось недостаточным. В течении нескольких дней встречался с представителями муниципалитета, очевидцами событий, изучал архив военной полиции, архивы региональной прессы. Разумеется, посетил могилу летчика. Она выглядит просто, но огорожена и ухожена, имеется железный крест и указатель. На добровольных началах мне помогала местный житель, гражданка Финляндии, переводчик Валентина Синисало. При опросах очевидцев и тех, кому рассказали родители и родственники о событиях солнечного дня 26 февраля 1940 года удалось выяснить интересные детали. Все это я зафиксировал на аудио и видео.
Теперь мы знаем эту забытую историю с двух сторон, что дало возможность смотреть на дело объективно.
Четыре бомбардировщика и сопровождающий их истребитель И-153 с номером 6820 под управлением Валентина Голубева вылетели с аэродрома Реболы для бомбежки стратегически важных объектов железнодорожного узла Контиомяки, в котором сходятся железнодорожные ветки с пяти направлений. Истребитель-штурмовик И-153 – детище КБ Поликарпова - мог нести до 150 кг. авиабомб, и мог действовать в радиусе 740 километров от аэродрома даже без дополнительных баков с горючим. К подкрылкам самолета Голебева были прикреплены 2 фугасно-осколочные авиабомбы ФАБ-50 (общим весом около 100 кг) и менее мощные осколочные бомбы типа АО-8 и АО-12.
Через жд узел Контиомяки следовали пополнения финских войск на Суомуссалми, где в декабре- начале января были жестокие бои. Первая директива Ставки ВГК (Сталин, Шапошников) о необходимости разрушения Контиомяки подписана 10 декабря 1939 года. И, тем не менее, станция не была разрушена. 22 февраля – ко Дню Красной армии – наши части силами трех батальонов вновь предприняли наступление на направлении Суомуссалми, и поставки живой силы и техники для финской армии через Контиомяки активизировались. Задание группе, которую сопровождал истребитель Голубев было связано именно с действиями наших войск в это время.
В 11 часов дня, проведя бомбометание в Контиомяки, где сопротивления финнами оказано не было, поэтому истребитель Голубева все время находился на высоте, прикрывая бомбардировщики, группа возвращалась вдоль построенной перед самой войной железнодорожной ветки Контиомяки – Хюрюнсалми; в Хюрюнсалми находился штаб 9-й финской дивизии, прикрывающей это стратегическое направление. В районе н.п. Ристиярви были сброшены бомбы на железнодорожные мосты. Здесь в бомбометании участвовал и Голубев. При втором пикировании самолет Голубева вспыхнул и разбился в 125 метрах от моста – на опушке леса. Мост так и не был поврежден.
15-летний подросток Вильо Конттинен, работник станции Йокикюля, видел падения самолета, и рассказал о подробностях того дня. «Истребитель внезапно загорелся, но упал не сразу». Объятый пламенем самолет Валентина Голубева еще 2 минуты летел, и у летчика была возможность покинуть кабину с парашютом, но он не сделал этого. Затем самолет Голубева вошел в крутой пике, нацелился на мост, и упал рядом с ним. Оставшиеся бомбардировщики покружили над местом падения еще несколько минут и улетели. На истребителях И-153 выпуска 1939 года не были установлены радиостанции. Поступок летчика оказался невыясненным и не понятым даже его товарищами.
Мы полагаем, что Голубев сознательно направил свой поврежденный самолет на железнодорожный мост, но доказать это было нечем. В наши дни Вильо 94 года, но финский подросток, а ныне старик в здравом уме и твердой памяти. В связи с почтенным возрастом очевидца крайне важно было оперативно его опросить. Сведения, указанные В. Конттиненом подтвердились при опросе других людей, которым их родители рассказали о том страшном дне. В частности, удалось установить донесения финской военной полиции, прибывшей на место вскоре после падения советского истребителя - в отчете Оскари Хейккинена (1905-1996).
Обломки самолета лежали на месте падения до 60-х годов ХХ века. Затем группа местных жителей во главе с Вильо Конттиненом огородила могилу металлической цепью, установила крест и надгробный камень, добилась разрешения владельца лесного фонда самим ухаживать за ней, хотя им предлагали перезахоронение останков летчика в общую могилу в Каяани. Все это время финны ждали, что историей погибшего летчика заинтересуется хоть кто-нибудь из русских.
Особый интерес для меня представляет мотивация финского подростка, сохранившего могилу советского летчика, и я считаю, что о нем теперь надо писать гораздо больше, чем о самом эпизоде из военной жизни. Думаю, что мы должны заботиться теперь об этом человеке и наградить его после стольких лет ожидания. В разговоре с ним я с удивлением выяснил, что он не был на стороне советской власти, не симпатизировал СССР, его родители не участвовали в гражданской войне 1918 года на стороне «красных финнов». Таким образом, Вильо Конттинен и его группа поддержки, многие из которых уже перешли в иной мир, заслуживают высокого уважения за человечность и морально-нравственные качества. В то время, да и позднее, не каждый финн стал бы сохранять и оберегать могилу русского, бомбившего их страну. Все эти бесценные сведения и удалось выяснить на месте.
Затем поисковая работа была расширена, и кое-что удалось установить в российских архивах. Я член Российского военно-исторического общества, ряда общественных объединений, глава многодетной семьи, ветеран боевых действий в Чечне, член поискового отряда. Но никакого финансирования по этому делу не имею, несмотря на мои обращения, формальные ответы на которые имеются, все делаю за свой счет. Это уже стало традицией в наше турбулентное время. Поэтому у меня нет широких возможностей, кроме СМИ, обратиться к жителям района или опросить их.
Советский летчик Валентин Голубев, выполняя присягу, совершил геройский поступок, что наиболее важно для нашей родины. По сути, финские граждане без всяких обязательств, сделали для российской стороны огромную работу, и это трудно не заметить.
Финский «подросток» Конттинен, которому сейчас 94, утверждает, что Голубев был черноволосым крепышом. Исследование этапов службы Валентина Ивановича Голубева приводит к выводу, что в феврале1938 года он поступил, а в декабре то же года закончил 2-ю ВШЛ (военная школа летчиков в г. Борисоглебск, Воронежской области, которую ранее закончил В.П. Чкалов), а до этого без отрыва от производства закончил курсы Осавиахима также в Борисоглебске, получил квалификацию «пилот запаса». В 1938 году 2-я ВШЛ выпустила 222 курсанта. В то время – с 1936 года согалсно Постановлению СНК призывной возраст в армию устанавливался с 19 лет, а «пилотами запаса» становились даже девушки; это было вполне доступно. После окончания военной школы летчиков В. Голубеву присвоено звание младшего лейтенанта, сначала он служил в составе 1-й авиационной армии особого назначения (АОН-1), в связи с предвоенной ротацией и передислокацией частей направлен в вновь сформированный 68-й истребительный авиаполк Московского военного округа, с 7 января 1940 года в 152-й истребительный авиаполк (иап) ВВС 9 армии Северо-западного фронта, с февраля 1940 года 3-я эскадрилья 152-го иап, в которой служил Голубев, придана 80-му сводному авиаполку (сап) с дислокацией на аэродроме Реболы (лед озера Лексозеро), откуда младший лейтенант Голубев Валентин Иванович совершил свой последний боевой вылет.
Обращаюсь к дальним родственникам (прямых наследников уже не осталось) Валентина Голубева с просьбой откликнуться. Спасибо.
Все актуальные новости Тосненского района и Ленобласти на нашем сайте