На Тегеранской (1943 г.) и Ялтинской (1945 г.) конференциях СССР, США, Англия решали вопросы послевоенного устройства границ в Европе. Одним из самых сложных оказался вопрос о границах Польши. В конце концов за основу новой восточной границы между СССР и Польшей была взята “линия Керзона” (граница между Польшей, с одной стороны, и Беларусью и Украиной — с другой, определенная в ноте министра иностранных дел Великобритании лорда Керзона в 1920 г.) с отступлением от нее в пользу Польши значительной части Белосточчины и 3 районов Брестской области.
Новая граница “взорвала” традиционный уклад жизни и по живому резала веками сложившиеся родственные, хозяйственные, дружеские связи жителей приграничья, изменила судьбы тысяч наших соотечественников по обе стороны границы. 9 сентября 1944 г. между правительствами БССР и Польским Комитетом Национального освобождения было подписано соглашение об эвакуации белорусского населения с территории Польши и польских граждан, состоявших в польском гражданстве до 17 сентября 1939 г. с территории БССР [1, с. 207]. Для практического осуществления соглашения с обеих сторон были созданы аппараты Главных Уполномоченных и Главных Представителей. Аппарат Главного Уполномоченного БССР размещался в г. Белостоке, а польского — в Барановичах. Районные уполномоченные от БССР находились в Ломже, Соколках, Кнышине, Бело-Подляске, Валилах, Августове, Белостоке, Семятичах, Бельске, т.е. местах компактного проживания белорусов в послевоенной Польше.
Первоначально предполагалось завершить перемещение белорусского и польского населения к 1 февраля 1945 г., однако затем срок регистрации и эвакуации был продлен до 15 июня 1946 г.
Белорусская сторона приступила к эвакуации белорусского населения в октябре 1944 г. и сразу столкнулась с огромными трудностями. Более 60 % местных польских административных органов на этих территориях были разогнаны вооруженными антисоветскими формированиями Армии Краевой и не могли оказать существенной помощи Уполномоченным СНК БССР [6, с. 65]. Учет и регистрацию желающих выехать в Советскую Беларусь вели по 1517 часов в сутки. ЦК КП(б)Б, Военные Советы 1 и 2 Белорусских фронтов выделили группы “поддержки” райуполномоченным из числа партийных работников и офицеров.
Но, пожалуй, главное заключалось в том, что с началом работы по переселению резко активизировалась террористическая деятельность антисоветских формирований, усилилось религиозное притеснение белорусов со стороны националистически настроенных элементов польского населения и католического духовенства, не брезговавшего угрозами, подкупом, шантажом, склоняя белорусов записываться поляками православного вероисповедания [6, с. 64]. В докладных записках райуполномоченных Белостокской, Сокольской, Семятичской, Бело-Подляской групп содержались постоянные просьбы о выделении вооруженной охраны при проведении переселения. Председатель СНК БССР П.К.Пономаренко в информационной записке от 2 декабря 1945 г., направленной на имя В.М. Молотова, Г.М. Маленкова, Л.П. Берия сообщал, что “по неполным данным в 1945 г. бандитами убито из белорусского населения 229 человек, уведено в лес 14 человек, … ограблено 256 хозяйств, убито 5 работников советского переселенческого аппарата… ограблено и разоружено 9 человек… Бандиты направляют свою деятельность преимущественно против тех белорусов, которые записались на эвакуацию из Польши в Советскую Беларусь. 75 % убитых, раненых и ограбленных белорусов были записавшимися на эвакуацию”. Здесь же сообщалось, по сути, о саботаже польской железнодорожной администрации, которая должна была в соответствии с соглашениями обеспечивать эвакуацию белорусского населения из Польши. Так, по данным на 16 ноября 1945 г. на станциях Валилы и Белосток 15 суток простаивали 60 вагонов с эвакуированными в БССР, причем вагоны были совершенно не оборудованы и не отапливались, среди переселенцев начались болезни, отсутствие кормов приводило к падению скота. В записке была просьба о выделении необходимого количества войск НКВД для охраны переселяющегося населения и аппарата уполномоченных с белорусской стороны [6, с. 20].
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзене и будете в курсе новых публикаций и исследований!
На ноябрь 1945 г. белорусов, русских и украинцев, проживавших до 17 сентября 1939 г. в Польше, насчитывалось 36 197 хозяйств (136 526 человека), из них 72% составляли белорусы [6, с. 64] Всего же из Польши по имеющимся архивным данным переехало на постоянное место жительства в Беларусь около 8 тысяч хозяйств (более 27 тысяч человек) [8, с. 21]. Главным образом это были бедняцкие хозяйства, реже — середняки, значительную часть составили представители партийных, комсомольских, советских органов, лица, активно сотрудничавшие с Советской властью в 1939 — 1941 гт. Отказались выехать из Польши те, кто с недоверием или открыто враждебно относились к советской системе — в основном это были крепкие, зажиточные хозяйства, кустари. Переселенцы оставили на территории Польши 3 642 дома, 7 652 сараев и амбаров, другие хозяйственные постройки на сумму 18,5 млн. руб. Общая площадь оставленных посевов составила 10060 га. С собой в Беларусь переселенцы привезли 3 654 лошади, 9134 коровы, 11278 овец и коз, а также продовольствия — 109 912 центнеров, в том числе зерна и зернопродуктов — 54 048 центнеров [8, с. 41]
Рассматривая процесс переселения, важно не упустить еще одно важное обстоятельство. В конце 1944 года — начале 1945 года основная масса переселенцев изъявила желание переехать на постоянное место жительства в восточные области БССР: Гомельскую, Полесскую, Бобруйскую, Могилевскую, Минскую, опасаясь, что значительная часть западных областей республики может отойти к Польше (черту под принципиальной линией польско-советской границы подвел договор от 19 сентября 1945 г.). По данным Главного Уполномоченного СНК БССР по эвакуации на 20 мая 1945 г. в Гомельскую (областной центр — г. Гомель) и Полесскую (областной центр — г. Мозырь) было направлено соответственно 1043 и 206 хозяйств (4088 и 713 человек). Фактически же в Гомельскую область в 1944-1945 гг. прибыло только 714, а в Полесскую — 178 хозяйств [8, с. 134-135]. Главным образом это объяснялось сложностями учета прибывавших из-за неоднократного переезда переселенцев с места на место в поисках лучших условий.
В феврале 1945 г. в Гомеле был создан отдел по делам переселения и репатриации при облисполкоме, непосредственно занимавшийся вопросами приема, расселения и хозяйственного устройства переселенцев из Польши. По соглашению от 9 сентября 1944 г. предусматривалось обеспечить переселенцев жильем в первую очередь за счет домов, оставленных переселенцами в Польше. Правительство БССР также брало на себя обязательство разместить эвакуированных согласно их желанию — либо в колхозах, либо наделить землей для ведения единоличного хозяйства в размерах не менее тех, которыми они пользовались до переселения, но не свыше 15 га на одно хозяйство. Не имевшие земли до переселения (в случае их согласия) должны были наделяться землей на общих основаниях. Списывались все числящиеся за эвакуированными недоимки по натуральным поставкам и денежным налогам. Сданный до переезда урожай надлежало возместить в месте переселения, а также выдать денежную ссуду переселенцу на хозяйственное обустройство и другие нужды в размере 5 тыс. рублей на одно хозяйство с возвратом в течение 5 лет [1, с. 208]. На практике все оказалось гораздо сложнее. По сути, все проблемы, связанные с переселением, легли на плечи местного руководства, которое в большинстве своем не располагало необходимыми средствами, да и психологически было не готово решать эти проблемы. Первое, что предстояло решить отделам по делам репатриации и переселения — расселить эвакуированных из Польши. В восточных областях жилья не было. Из Гомельской области за 1944-1946 гг. уехали в Польшу только 37 семей, так что “обменного фонда” для прибывших “польских” белорусов здесь явно не хватало. Сами жители Беларуси испытывали острую нехватку жилья. Особенно это ощущалось в восточных областях, в наибольшей степени пострадавших от войны. 40,6 % сельского населения в Гомельской области и 48,5 % в Полесской остались без крова [2, с. 13]. Даже на начало 1947 г. более 30 тыс. семей (главным образом на востоке республики) продолжали жить в землянках, а в Тереховском, Лоевском и Речицком районах Гомельщины люди жили в землянках еще и в 1948 г. [5, с. 313]. В таких условиях быстрое выполнение взятых обязательств по обеспечению переселенцев, в том числе и жильем, было невозможно. Как правило, репатриантов подселяли в дома местных жителей, что вызывало недовольство и местного населения, и самих переселенцев.
В ноябре 1944 г. ответственный организатор оргинструкторского отдела ЦК КП(б)Б Соболенко провел проверку размещения и бытового устройства переселенцев из Польши, прибывших на Гомельщину. По итогам проверки была составлена справка на имя секретаря Компартии Беларуси Н.В. Киселева, в которой, в частности, отмечалось: “…Группа в 23 семьи… на станции Гомель-хозяйственная 18 ноября была выброшена из вагонов в поле, под открытое небо и находилась там двое суток под снегом и дождем с малыми детьми… Переселенцы отказывались выгружаться из вагонов под открытое небо, но работники железнодорожной охраны заявили: “Мы вас так выгрузим, что ваши кости полетят…”. Далее в этом же документе: “На стеклозаводе им. Сталина в Костюковке 70 человек переселенцев пять дней с 19 по 23 ноября…совершенно не получали хлеба, только 24 ноября получили муку, а живут в бараках без печей, в комнатах по 4-5 семей”. “Мы не знали, что это за люди, мы думали, что это какие-то неблагонадежные, вроде арестованных” — такой ответ получил Соболенко от руководства стеклозавода в ответ на вопрос “о бездушном обращении с нашими белорусскими людьми”. Отмечался низкий уровень “политической работы” среди переселенцев и в качестве подтверждения приводился следующий пример — из 24 семей, направленных в деревни Речицкого района, ни одна не вступила в колхоз, а стали вести индивидуальное хозяйство [3, с. 2-5].
Неудовлетворительной была признана и работа Полесского обкома Компартии. В справке ответственного организатора оргинструкторского отдела ЦК КП(б)Б Лемешонка, датированной 13 августа 1945 г., отмечалось: “В деревне Михалки Мозырского района две семьи (9 человек) — в одной комнате, из которой хозяйка квартиры ежедневно пытается их выселить. В деревне Рудня Мозырского района семья Юрзена была выброшена хозяином из квартиры и после долгих скитаний эта семья нашла приют в доме бывшего немецкого старосты.
Об этом знали райком КП(б)Б и райисполком, однако мер никаких принято не было… В районах (Брагинский, Хойникский, Мозырский и в г. Мозыре), как правило, всех переселенцев называют поляками… Переселенцы, работающие на строительстве крахмального завода в Брагинском районе…, в г. Мозыре… не получают по два и более месяцев зарплаты” [4, с. 109-111]