Мой сын снова завел шарманку: «Ненавижу школу».
Честно говоря, его школу даже я уже ненавижу. Просто наши дети, дойдя до восьмого года обучения, в большинстве своем не понимают, за что ее можно любить, эту школу? Я не говорю обо всех учителях, но некоторые из них, кажется сами не понимают: зачем они здесь? что они здесь делают? Именно по этим "недоучителям" и судят наши дети о школе. А раньше...
И я вспомнила свою школу. Учителей, которые реально были любимыми. Начиная с самой первой, самой главной для меня. Нашей «второй мамы». Мы все были «ее дети». И не только четыре – пять уроков. Она оставалась с нами и после них. Мы шили кукол для кукольного театра, а потом ставили сказки. Она пекла с нами печенье для мам – подарок к восьмому марта, она вставляла резинку в мои гамаши, вытирала сопли и слезы нам, маленьким семилеткам, успокаивала, охлаждала ушибы «пятачком» и учила дружить. Это все наша Валентина Александровна. А дома ее ждали свои собственные двое детей, но ни мы , ни наши родители не слышали от нее, что у нее вообще-то есть и свои дети.
Потом она передала нас Наталье Федоровне, учителю английского языка, о которой тоже остались в душе только теплые воспоминания. Мы были тоже «её». Правда, через пару лет она ушла в долгожданный для нее декретный отпуск, а мы осиротели. Нет, у нас была классная руководитель, замечательный человек, но она не стала нам по-настоящему родной. Зато была учитель русского языка и литературы, которая не требовала тишину на уроке, мы сами боялись даже громко дышать, потому что всё, что она говорила, было интересным и важным. Именно Анна Семеновна, оставив меня после урока (Когда она назвала мою фамилию и сказала: «Задержись», я очень испугалась!), доверительно сообщила мне, кто из мальчиков в меня влюбился. Она угощала нас дольками мандаринов и ставила за диктант пятерку «на четверых», потому что наши две парты активно писали диктанты, советуясь друг с другом. У нее было грозное прозвище среди учеников, но мы любили ее всем своим детским сердцем. Она была строгой, но справедливой. Не искала дешевой популярности, не пыталась «сойти за свою». Были четкие рамки учитель – ученик и мы все очень точно чувствовали эту грань.
Учитель истории Николай Иванович, такой невысокий и незаметный в жизни, словно становился выше и важнее, когда вел свой урок.
Их было много учителей средней школы,но в моем детстве была еще музыкальная школа.
Про этих учителей можно писать отдельные статьи про каждого. Педагоги по спец предмету. Это душевные люди, эмоциональные, ранимые. Они даже кричали как-то по-доброму, не обижая, а наоборот, заставляя добиваться каких-то своих маленьких, но успехов.
А еще у нас был такой предмет – оркестр. Дирижер нашего коллектива – это вообще великая личность и Педагог, который умудрялся собирать детей от десяти до пятнадцати лет на сводные репетиции каждое воскресное утро в 10.00. Именно собирал, а не заставлял прийти, потому что мы боялись опоздать на эти занятия: мы готовы были не пойти в кино с родителями, пропустить поход в гости, только бы не пропустить репетицию. И шутливый девиз Владимира Юрьевича: «Даже смерть – не очень уважительная причина для прогула», я запомнила на всю жизнь. И хоть это и не стало моим жизненным кредо, но, частенько пользуюсь им на практике. А когда наш оркестр занял первое место, то на свои деньги он устроил нам вечеринку с мороженным. Тридцать подростков! И не по одной порции! Это было просто волшебно, здорово и на всю жизнь. Наш дирижер был еще и патологически честным человеком. Как-то раз он нашел три рубля на ступеньках лестницы, когда поднимался к себе в кабинет. Он положил их под стекло на стол и написал объявление, что потерявший деньги, может их забрать в таком-то кабинете. Никто за «трешкой» не пришел, но через некоторое время купюра исчезла. Это случилось в очередное воскресенье, во время репетиции оркестра, когда его кабинет превращался в «проходной двор». Педагог прекратил репетицию, сказав, что деньги можно вернуть незаметно, он не будет ругать. Деньги никто не вернул. Я помню выражение его лица, как в одно мгновение он ссутулился и словно стал меньше. Все молчали… Мы сидели на своих местах притихшие, даже не думая убежать, домой, хотя нас никто, по сути, не удерживал. Я помню, как внутри у меня что-то противно сжималось, было страшно смотреть на взрослого мужчину, который так остро принял к сердцу пропажу этой злосчастной бумажки.
Вот такие они были мои любимые школьные учителя. Никто из них не сказал нам, что мы должны взять от них знания. Нет, они вбивали эти знания в нас со всей любовью, на которую были способны. А мы, хоть и устраивали им периодически разные пакости, очень любили их.
Их было много, хороших и не очень, любящих свой предмет и просто работающих за зарплату. И те, кого каждый год поздравляешь с Днем Рождения и все чаще с замиранием сердца ждешь, чтобы услышать в трубке заветное"Алло" - ведь они не молодеют, наши учителя...
Хочется, чтобы в душах наших выросших детей оставили след вот такие настоящие и любимые Педагоги.