В суде, где разбирается дело Сорокина, продолжают происходить странные вещи. Так, гособвинение и суд отказались от выслушивания показаний всех ранее запланированных свидетелей, допроса экспертов, фактически - и от исследования письменных доказательств возможного преступления. Причем без объяснения причин. Складывается впечатление, что суд по неизвестным мне причинам бежит стометровку вместо положенного марафона. Как бы в итоге не получилось, как в некогда популярной песне Владимира Высоцкого: «Я на десять тыщ рванул как на пятьсот - и спекся!».
Первоначально следствие планировало по эпизоду с Новоселовым допросить порядка 25 свидетелей. В итоге выслушало лишь 12 человек. Меньше половины. Показания «отвергнутых свидетелей» внезапно стали не важны для судей. Почему? «А в ответ – тишина». Неужели опрошенные свидетели, так сказать, «закрыли тему» и остальные больше не нужны суду? Вряд ли. Полной ясности как не было, так и нет.
Шестеро из восьми свидетелей, дававшие показания в открытом режиме, говорили не совсем то, что сообщали ранее на стадии предварительного следствия. Говоря обыденным языком, путались в показаниях.
Часть опрошенных свидетелей дали показания в пользу обвиняемых. Генерал МВД Виктор Цыганов, например, вообще заявил, что не видит в действиях подсудимых состава преступления и не понимает, за что их судят. А ведь Цыганов - тот самый начальник, который отдавал приказ провести «следственный эксперимент» с Новоселовым в Балахнинском лесу. Основной свидетель, как ни крути. Ну и?
Судебный процесс по определению носит резонансный характер, а потому необходимо тщательно взвесить и перепроверить все обстоятельства. Другое дело, что все это - в теории. А практика такова, что в апреле 2019 года истекает срок давности по эпизоду с Новоселовым. Об этом обстоятельстве давно трубят СМИ. Могу предположить, что спешка обусловлена сверхзадачей суда: максимально ускорить ход процесса, чтобы успеть осудить обвиняемых до истечения срока давности по эпизоду с Новоселовым.
Мне представляется, что серьезные нарушения, допускаемые обвинением и судом, постепенно превратились в норму для процесса по делу Сорокина. Черта, за которой перестают стесняться, как мне кажется, пройдена. Что дальше? У суда сейчас два варианта действий: добиться, чтобы процесс хотя бы формально выглядел законным, и тем самым хотя бы отчасти сохранить репутацию к его окончанию, либо любой ценой все-таки вынести обвинительный приговор до истечения сроков давности по делу Новоселова.
Я бы выбрал первое. Но боюсь, что у судей иное мнение.