История — одна из самых субъективных наук.
Во-первых, большинство первоисточников были написаны «для победителей», чтобы не только прославить победу, но и подтвердить, что «наше дело правое».
Во-вторых, сам историк находится под влиянием какой-либо политико-исторической концепции.
При наличии противоречивых данных, легко подтвердить или опровергнуть любую гипотезу.
Все признаки гуманитарной науки налицо.
Но существуют конкретные РАБОЧИЕ документы: купчие и векселя, расходные книги, объявления о купле-продаже, приказы, донесения. Они отражают реальные факты. И на их основе может строиться научная история.
У каждой войны есть четыре очень разных «истории».
Две пишутся по ходу дела органами пропаганды воюющих сторон. Они отражают реальность, но очень избирательно и тенденциозно. Потому, что реальность для них не главное. Цель – создать нужное восприятие действительности у своих, у чужих, у сторонних. Публикации в открытой печати имеют целью отнюдь не информирование о истинном состоянии дел, а воздействие на эмоции: поднятие духа, усиление ненависти к врагу и т.д. Вот и получается, что по данным СМИ СССР под Прохоровкой был практически полностью уничтожен танковый корпус СС, а по утверждению СМИ Германии за всю операцию Цитадель корпус потерял 3 танка. То и другое является некоторой интерпретацией реальных событий. Версия победителей на некоторое время становится официальной. Ее преподают в школе и на ее основе пишут исторические труды.
Затем приходит черед третьей истории. Основанной на мемуарах участников событий. Она дает гораздо более объемную картину происходящего. Но воспоминания эти тоже субъективны. Каждый видел маленький фрагмент происходящего, да еще и вольно или невольно стремится выставить себя в лучшем свете. Мемуары местами прямо противоречат друг другу.
И вот, наконец, приходят настоящие историки и начинают создавать четвертую, настоящую историю. В основе этой истории реальные рабочие документы. Боевые приказы и донесения. Наградные листы и технические отчеты. Документы о снабжении, записи медиков и похоронных команд. Подтасовки подобных документов бессмысленны и опасны. Поэтому можно точно узнать на любое число, сколько танков было в строю утром, сколько выбыло за день и по каким причинам. И выясняется, к примеру, что основные потери танков под Прохоровкой с обеих сторон были от огня противотанковой артиллерии. И образ гигантской битвы танков несколько тускнеет.
Пожалуй, только один раз я услышал от реального фронтовика о возможности подлога в рапорте о потерях. Речь, конечно, шла не о людях и не об оружии. При крайне скудном снабжении снарядами у артиллеристов был соблазн доложить после вражеского артналета об уничтожении боеприпасов и попытаться выпросить десяток дополнительных снарядов.
Нужно ли отказываться от других вариантов истории? Не думаю. Так-же, как устанавливают на пьедестал в качестве памятников военную технику, нужно уважать и творчество пропагандистов. Не как истину, а как оружие, внесшее свой вклад в победу. Нужно только четко понимать, где мы имеем дело с фактами, а где с легендой.