В поселковый клуб часто привозили фильмы.
Любимыми фильмами моего отрочества были «Новые сказки Шехерезады», «Последняя ночь Шехерезады» и «И еще одна ночь Шехерезады».
Я всегда любила восток. Он интриговал меня своей мудростью, изумлял неповторимым колоритом: он пах и звучал по-другому. Меня, как магнитом, тянуло в тот, волшебный мир.
Когда я видела на афише выведенное синей гуашью размашистое название очередной сказки, то тут же брала под руку подружку Свету, и мы надолго выпадали с ней из реальности. С ней мы сходили на «Шехерезаду», как минимум, раз шесть.
С большого экрана увлекательные истории рассказывала восточная красавица и умница Шехерезада. Я смотрела во все глаза и не запоминала даже, а впитывала кожей все до мельчайших подробностей: какие серьги сверкали возле ее прекрасного лица, какие браслеты бренчали вокруг ее тонких запястий, как шуршали ее шелка и парча, как летали шмелями ее проницательные глаза.
Но не только внешняя экзотика запала мне в душу. Столько лет прошло, а я помню некоторые цитаты: «Если меня ударят плетью, я рассержусь не на плеть, а на того, кто меня ею ударил», - говорила несравненная царевна Будур…
Вообще, клуб занимал важное место не только в жизни молодежи, которая бегала туда на танцы, на лекции (да, представьте, было и такое развлечение) и в кино, но и в жизни местной детворы.
С утра возле клуба собиралась стайка девчонок.
Мы прыгали через резиночку, играли в «съедобное-несъедобное», в «казаки-разбойники», устраивали куклам домики прямо на ступеньках запасного выхода клуба.
Иногда вместо куклы кто-нибудь привозил в детской коляске спеленатого, надрывно мяукающего котенка.
А потом приходили взъерошенные мальчишки, наигравшиеся в футбол, и мы все вместе играли в прятки. Или дрались. Наша дружная ватага гуляла с раннего утра и до захода солнца.
И только чувство голода могло оторвать нас от веселой оравы на полчасика домой. Или не оторвать, если кто-нибудь из товарищей приносил с обеда кусок белого хлеба со сливочным маслом, посыпанный сахаром.
Самое большое недоумение у меня вызывают нынешние девчонки и мальчишки, которых хлебом не корми (даже со сливочным маслом и сахаром), а дай посидеть дома.
Эх, друзья, как можно не знать, что черный гудрон, которым заливают крышу, очень хорошо жуется вместо жвачки, не ловить головастиков в бочке и не закапывать «секретики» под осколком бутылочного стекла?!
На свете же столько всего интересного!
Ближе к вечеру мы со Светой по пожарной лестнице забирались на крышу клуба, садились и мечтательно смотрели вдаль.
Вдали розовели в закатном солнце верхушки лесов, крыши дачных домиков и луга, простирающиеся до горизонта.
Я смотрела на солнце. Закатное солнце не такое яркое, как днем, оно мягкое и смотреть на него можно. В тот момент я ощущала, что солнце огромное, живое и очень доброе. И я заряжалась от него добротой и умиротворением, как батарейка.
Когда солнце садилось, подсвечивая облака, мне казалось, что я вижу и не облака вовсе, а необитаемые экзотические острова где-то в бесконечном океане или воздушные замки с башенками и развевающимися флажками.
Воздушные замки были в небе, а на земле была бабушка, которая уже прочесывала поселок с добротной вицей по заранее известному маршруту: футбольное поле (оно ближе к дому), пруд (он опаснее всего, там можно утонуть), почта, клуб.
Уставшие, чумазые, проголодавшиеся, подгоняемые бабушкиной вицей и руганью, мы возвращались домой. Я наспех кушала и падала, так и не успев умыться, без сил в кровать, засыпая на лету.
Чтобы назавтра проснуться в солнечном свете под кукование кукушки в настенных часах, готовая к новым приключениям.