Приспособление дворца XVII века к малогабаритному сознанию
Константин Михайлов
Когда в стенах Государственной думы начали борьбу с курением, добрые люди показали мне неприметную дверь в закоулке на первом этаже. Через нее можно было выйти во двор, в закрытое режимное пространство между старым и новым корпусами Госдумы. И не только отравить организм, но и заодно поразглядывать заложника этого пространства – драгоценный памятник архитектуры XVII столетия, палаты боярина Ивана Борисовича Троекурова. Правда, разглядеть можно было немного: палаты были уже давно занавешены полотнами фальшфасадов, из-под которых виднелись внизу лишь потрескавшаяся кирпичная кладка да осыпавшаяся штукатурка.
Палаты годами пустовали и не использовались. И вот наконец объявлено, что начинается их долгожданная реставрация. Можно порадоваться… но все-таки хочется уверенности, что после нее палаты останутся памятником архитектуры XVII века. А не творением современных гениев «приспособления объекта культурного наследия к современному использованию».
Здесь был музей
Не знаю, много ли осталось в Москве людей, которые помнят, что палаты Троекурова в Георгиевском переулке когда-то были общедоступны и снаружи и внутри, поскольку в них до середины 1980-х годов находился Музей музыкальной культуры имени Глинки. Потом он переехал в новое здание, а палаты оказались в ведении советского Госплана, занимавшего тогда нынешний комплекс Госдумы. Помнится, году в 1987-м я опубликовал в «Собеседнике» статью о закрытости столичных архитектурных памятников для желающей их осмотреть публики, там было несколько примеров – так вот, именно из Госплана, далекого, казалось бы, от краеведческого просветительства, в газету тогда пришло письмо, сообщавшее о готовности организовывать экскурсии в палаты Троекурова.
Госплан, как мы помним, вскоре унесло в Лету, а палаты пережили советскую эпоху. До середины 1990-х к ним можно было еще подойти, но в 1994-м, после вселения Госдумы на Охотный ряд, территорию огородили.
С тех пор прошло – страшно подумать – двадцать пять лет, а палаты так и пустуют за непроницаемым и неприступным забором. За эти годы родилось и умерло несколько инициатив по возвращению их в культурную, общественную и туристическую жизнь (Музей детских театров, Музей археологии Москвы, Музей Государственной думы и др.). В 2013 году столичный «Архнадзор» направлял запрос о судьбе памятника в Управление делами Президента РФ – и получил официальный ответ: рассматривается вопрос о размещении в палатах «Выставочно-делового центра Государственной думы» – и после реставрации «объект будет доступен рядовым москвичам и гостям столицы».
Уже 2019 год, палаты и ныне за забором. С Георгиевского переулка даже разглядеть их непросто: от поста охраны видна лишь часть третьего, верхнего, этажа.
Вот такой доступ к культурным ценностям (между прочим, это записанное в Конституции право граждан России).
И совершенно дико, что даже спустя 25 лет после взятия палат Троекурова в административно-режимный плен в Москве не обсуждается открыто и публично вопрос о возвращении их городу и миру – не как объекта собственности, а как замечательного памятника истории и культуры, который заслуживает лучшей участи, нежели думский офис, в который его хотят теперь преобразовать.
Дворец боярина-министра
И это не просто дежурные слова, хотя любое каменное здание XVII века – для России очень большая ценность. В слове палаты – тот же корень, что в английском palace или итальянском palazzo: дворец. Палаты Троекурова описаны во всех учебниках по истории русского зодчества именно как один из роскошных московских дворцов конца XVII столетия. Именно тогда они обрел третий этаж с галереей-гульбищем. Реставрация 1950–1960-х приблизила облик памятника к историческому: был восстановлен декор фасадов, а срубленные роскошные наличники верхнего этажа, вернее, их остатки, вскрытые реставраторами, выделены на фасадах белой окраской. А история палат восходит к XVI веку, от той эпохи сохранились подклеты и, возможно, три сводчатых зала первого этажа.
Не менее интересна и личность хозяина, боярина Ивана Троекурова. В правительстве Московского царства он занимал ключевые должности: возглавлял в разное время приказы Большой казны, Иноземский, Рейтарский и Судный. То есть, говоря современным языком, исполнял должности министра финансов, внешнеэкономических сношений, замминистра обороны и председателя Верховного Суда. Поддержав молодого Петра I в борьбе за трон с царевной Софьей, Троекуров был назначен главой Стрелецкого приказа (в это время он уже жил в палатах близ Охотного ряда), т.е. командующим регулярными войсками России и личной гвардией царя. Петр I, свидетельствуют историки, неоднократно бывал в гостях у боярина Троекурова.
А есть ведь еще увлекательная история открытия и частичной реставрации палат Троекурова в 1920-е годы – никто ведь и не подозревал до того времени, что они, переделанные до неузнаваемости в XIX веке, сохранились. Есть их описания, сделанные корифеями – Грабарем, Барановским.
Какой роскошный музей здесь можно создать! Хоть филиал Исторического, хоть филиал Музея Москвы…
Здесь будет офис
Коллеги из «Коммерсанта» максимально облегчили мне задачу, исследовав в недавней статье всю предысторию и подноготную нынешней «реставрации с приспособлением», которая должна начаться в самое ближайшее время. В том числе и причудливую схему, по которой палаты переданы из федеральной собственности в собственность Москвы и реставрироваться будут из столичного бюджета. А потом использоваться депутатами. Так, по сведениям «Коммерсанта», договорились председатель Госдумы Вячеслав Володин и мэр Москвы Сергей Собянин.
Итак, разыгранный столичными властями госконтракт на реставрацию c приспособлением за 799,5 млн руб. получила строительная компания «Флан-М». Можно считать, без конкурса. Конкурс был признан несостоявшимся по причине снятия с дистанции второго участника (РСК «Архитектурное наследие»). На официальном сайте «Флан-М», кстати, можно обнаружить сведения о выполненных ею реставрационных работах – на нескольких домах и православных храмах Москвы, Подмосковья, Калуги и даже в Гаване и на реке Иордан. Вероятно, так совпало, что эта же компания, если верить ее сайту, занимается сейчас ремонтно-реставрационными работами на здании московской мэрии на Тверской, 13.
После реставрации, которая должна завершиться к концу 2019 года, в палатах Троекурова поселятся думские комитеты по международным делам и делам СНГ. 43 кабинета, 100 рабочих мест, 10 приемных, зал заседаний, мебель повышенной комфортности, 66 сейфов, 137 компьютеров и 46 электрочайников – все учтено госконтрактом, все для блага слуг народа.
Проект с окнами Velux
Контракт уже разыгран, а на официальном сайте Мосгорнаследия все еще идет (до 14 февраля) общественное обсуждение акта государственной историко-культурной экспертизы проекта реставрации и приспособления памятника, выполненной экспертами Сергеем Соколовым, Еленой Скрынниковой и Еленой Воронцовой. Экспертиза, разумеется, дает столь важному для Москвы и Госдумы проекту положительную оценку и признает его соответствующим «требованиям государственной охраны объектов культурного наследия».
Между тем, существует полное и безоговорочное – «без дополнительных условий» – согласование проекта Мосгорнаследием еще от 8 июня 2018 года. Насколько мне известно, при прохождении Главгосэкспертизы возникли некие «технические корректировки» проекта, в связи с чем экспертизу и ее общественное обсуждение пришлось «перезапустить».
Но вот интересно, чисто теоретически – если вдруг Мосгорнаследие не согласится с обновленными выводами экспертов и проект не согласует – что, тогда контракт признавать недействительным? Как можно вообще проводить конкурс на работы на объекте культурного наследия федерального значения, если их проект еще даже не согласован госорганом охраны памятников?
Проект (забавно, что его разрабатывало, как и эту экспертизу заказывало, РСК «Архитектурное наследие», уступившее «Флан-М» госконтракт), предусматривает укрепление фундаментов, вычинку и восстановление кладки стен и сводов, реставрацию декора фасадов. А также восстановление утраченных элементов убранства (пышных наличников, полуколонн на западном и южном фасадах; на северном их контур изначально нарисован на стенах) и парапета гульбища. Все это либо действительно необходимо памятнику, либо допустимо по нашим реставрационным традициям.
Но дальше начинается «приспособление». В сводчатых помещениях цокольного этажа, т.е. там, где наиболее велики шансы обнаружить XVI век, увеличивается высота – за счет понижения уровня пола.
В стенах пробиваются новые дверные проемы и закладывается некоторые древние – понятно, в доме боярина Троекурова не было 24 рабочих кабинетов и зала заседаний.
Далее по списку – площадь дома увеличивается на 800 кв. метров, новые лестницы, новые перегородки, лифт, монолитное перекрытие третьего этажа (это на прославленном-то памятнике XVII века!), мансардный этаж c железобетонными (!) стенами под высокой «боярской» кровлей (как она выглядела в XVII веке – могут быть только гипотезы). И как вишенка на торте – мансардные окна Velux для освещения новых кабинетов и некая застекленная терраса.
Простите, но у боярина Троекурова не было окон Velux и застекленных террас!
А если они теперь будут, то это уже никакая не реставрация.
Продолжение – на нашем сайте.