Приключения, о которых хочу сегодня рассказать, случились около полувека назад. А в начале 2011 года они имели неожиданное продолжение.
Петербургский искусствовед Игорь Гаврилович Мямлин сообщил мне, что произошло событие, напомнившее ему далекий 1966 год, когда он в составе туристической группы побывал во Франции. В этой группе была геолог-почвовед Мальвина Петровна Волкова, купившая на Монмартре картину, израсходовав тем самым почти все имевшиеся деньги.
Через 45 лет(!), в результате непредсказуемого стечения обстоятельств, Мямлин и Волкова встретились вновь. К моему удовольствию, я присутствовал при этой встрече.
Воспоминания о давно минувшем оказались настолько интересными, что я попросил Мальвину Петровну о новой встрече. Хотелось всё сказанное зафиксировать, а затем обратить в публикацию.
Волкова М.П. Фото 1963 г.
Через неделю был в её квартире. Книжные стеллажи, многочисленные фотографии, живописные работы самой хозяйки дома быстро увели от уличной суеты, принесли ровное и спокойное состояние души.
Интересуюсь фотографией, на которой запечатлен человек в горах.
«Мой брат – Ратмир Петрович – альпинист. Он горами просто очарован, покорил многие вершины. Благодаря ему – тоже люблю горы. Много их пишу, что доставляет несомненное удовольствие. А кисть впервые взяла, когда было за пятьдесят. Это оказалось душевным влечением, от которого просто отмахнуться невозможно», – с легкой, удивительно красивой улыбкой говорит моя собеседница.
Чувствую, открывается новая интересная тема, но – я в ожидании рассказа о Париже.
Забегая вперед, отмечу, что многое из рассказанного Мальвиной Петровной кажется неправдоподобным, граничащим с вымыслом. Однако, как ни печально, это было. «Железный занавес», за которым страна пребывала многие десятилетия, играл свою роковую роль, однако стремление наших соотечественников хотя бы взглянуть на жизнь западных стран было естественной потребностью.
Впрочем, всё по порядку.
Итак, памятный 1966 год. Мальвина Петровна задумала поехать в какую-нибудь интересную страну. Весной 1966 года принесла заявление во Дворец Труда на поездку либо во Францию, либо в Италию. Но ей сразу сказали, что не побывав в социалистической стране, о поездке в капиталистическую страну даже речи быть не может.
Прошло лето, раздаётся телефонный звонок из Дворца Труда – приглашают на собеседование. Мальвина Петровна решила, что станут предлагать Болгарию, Чехословакию...
– Так куда вы хотите поехать? – Прозвучал первый вопрос. – В Италию или Францию?
Такого поворота событий она не ожидала. Переспросила:
– Серьёзно?
– Да!
– Тогда – в Париж!
Сообщили, что в октябре формируется группа, в которую она будет включена, а до этого необходимо пройти несколько инстанций, в т. ч. медицинскую комиссию – это несколько врачей, включая венеролога. Затем следовало получить рекомендации с места работы, поручительства местной, районной, городской партийных организаций… Тяжело вздохнув, она поняла, что предстоит долгое, утомительное хождение по многочисленным инстанциям, но ради Франции, Парижа – что не сделаешь?!
Хождения начались. С медициной проще, разве что большие очереди. Но все партийные органы – это на износ… В конце концов рекомендацию с работы дали хорошую. Далее – Пушкинский райком партии. И тут – как на экзамене: вопросы, вопросы. Была подготовлена в политическом плане, смотрела материалы по Франции, чтобы не «плавать». Но «плавать» все-таки пришлось. Ушла опустошённая, но безысходности не было. Через некоторое время пригласили на встречу-беседу. Народ собрался представительный, даже кого-то узнавала по публикациям в газетах. Про себя думала: «Как же меня-то сюда вызвали? Возможно, кто-то отказался от поездки, потребовалась быстрая замена».
Она отчужденно сидела на диванчике, слушала наставления. Солидная строгая дама рассказывала о том, как надо вести себя, как следует быть одетым. Подчеркивала: «Мы немного отстаем в моде, но, чтобы выглядеть пристойно, дамам необходимы туфли на тонких каблуках».
Кстати, в то время все ходили на толстых каблуках.
Далее выясняется, что мужчинам необходимы для какого-то представительства черные костюмы…
Затем стали задавать вопросы, напряженная обстановка немного спала. Одна дама спросила:
– А можно мне взять с собой лекарства?
– Вы больны? – Незамедлительно последовал встречный вопрос.
– Нет, нет! Я врач, привыкла брать с собой лекарства…
– Да, можно!
И тут на Мальвину Петровну что-то нашло. Решила тоже задать вопрос:
– Скажите, а можно купить и привезти из Франции картину?
В ответ – затянувшееся молчание. Было известно, что менять будут только двадцать рублей на десять дней пребывания во Франции. Предусматривалось пять дней провести в Париже, пять дней – путешествие по северу страны.
После такого вопроса все начали шептаться. Во взглядах и репликах появилась ироничность. «Соображаю, – говорит моя собеседница, – что задала смешной вопрос. Привезти картину из Парижа при обмене двадцати рублей! Но слово уже не поймаешь, вылетело, как воробей. Люди вероятно подумали, что я не в себе… Ну, ладно, переживу». Ответ получила спокойный:
– Не возбраняется, если картина не представляет какую-то особую ценность!
…До Москвы ехали поездом, потом – самолетом. Когда вылетали, было холодно. Респектабельные дамы – в шубках, каких-то мехах. А по прибытии в Париж оказалось, что на улице очень тепло.
Человек от туристической фирмы, встречавший группу, удивился:
– Зачем вы в мехах прибыли? У нас тепло!
Потом он взглянул на туфли:
– Почему вы в туфлях на тонких каблуках? Это уже не модно!
Дамы призадумались…
Он посмотрел на мужчин:
– Господа! Зачем же вы в капроновых рубашках! У нас только негры метут улицы в таких рубашках!
После этих слов вообще был шок.
Дело в том, что когда группу собирали во Дворце Труда и рекомендовали быть модно и хорошо одетыми, женщины забеспокоились о покупке своим мужьям самых модных рубашек. Белые капроновые рубашки очень трудно было достать, как говорили в то время, и стоили они 25 рублей. С рук – гораздо дороже. И вот комичная ситуация – у всех мужчин были одинаковые рубашки!
Туристов поселили в центре города. В первый же вечер всей группой вышли на улицу, почти держась за руки. Говорили тихо, оглядывались. Все были предупреждены, что ходить по одному нельзя, а только группами, что не должны вступать в общение с местным населением, ничего не должны рассказывать, показывать. Единственное, что было разрешено – взять несколько наборов открыток с видами Ленинграда, которые при случае полагалось дарить.
Музей Родена
Началась парижская жизнь. Кстати, вне программы удалось побывать в музее Родена. Это помогла осуществить член группы, сотрудница Эрмитажа, знавшая некоторых музейщиков, приезжавших в своё время с работами скульптора в Ленинград. Посетили Лувр, интересно прошла поездка по Сене.
Лувр. Фото 2009 г.
Ходили уже не «стадом», а небольшими группами. Случались и курьёзы. Группу усадили на обед за общий стол. В красивых тарелках – дары моря – ракушки, улиточки разные… Туристы даже не предполагали, что это можно есть. Устрицы тоже были. Кто-то их уже видел. Перед каждым блюдом стояла металлическая чашечка, наполненная водой, в которой плавала долька лимона. Кстати, туристам постоянно хотелось пить, а денег на покупку воды не хватало. Пока обслуживающего персонала не было, воду из чашечек выпили, кто-то уже лимончик выжимал. А затем выяснилось, что в чашках следовало пальцы мыть...
Неожиданно вызвали в русское посольство получать очередную инструкцию. Предстояла экскурсия, но её отменили. Возражения при таких обстоятельствах не допускались.
Следует напомнить, что это было время, когда президент Франции Шарль де Голль разрешил русским людям, эмигрантам первой волны, возвращаться в Россию беспрепятственно. Но сделали по-умному. Необходимо было иметь родственников в России, которые возьмут вернувшихся стариков на своё попечение. Выдвигалось ещё одно условие – наличие жилплощади для возвращающегося человека.
Вот и ходили старые эмигранты в советское представительство, узнавали, нет ли чего для них утешительного, не пришёл ли от родственников из России вызов. С такими эмигрантами Мальвина Петровна случайно познакомилась в посольстве. Разговорились. Две старушки с умилительными букликами внимательно слушали о Ленинграде. Одна вытирала слёзы. «Мечтаем вернуться, хотим умереть на своей родной земле», – говорили они.
…На третий день пребывания в Париже туристы отправились на Монмартр. Здесь, прежде всего, интересовала площадь, где под сенью Сакре-Кёр собирались художники.
Базилика Сакре-Кёр. Фото 2009 г.
«В 1966 году, – вспоминает Мальвина Петровна, – здесь ещё сохранялась иллюзия села. В домах не было электричества, поэтому вечером зажгли свечи и лампы. Реальность превращалась в сказку».
Однако мысль о приобретении картины на Монмартре не покидала, но двадцать рублей – это всего 105 франков... Ещё туристов предупреждали, что деньги потребуются на транспорт, на венки, которые необходимо возложить к Стене коммунаров на кладбище Пер-Лашез…
После затруднительного вздоха, который жил в ней, как показалось, последние десятилетия, Мальвина Петровна продолжила: «Стала рассматривать работы. Хорошие пейзажи стоили около трехсот франков. Это не по карману. Гляжу, пожилой художник пишет хорошие небольшие реалистические пейзажи. Приценилась – 80 франков. Отошла, переживаю. А он жестами показывает – 75 франков... В общем – я купила».
Та самая картина. Фото 2011 г.
…В квартире Мальвины Петровны есть небольшой «французский уголок». Здесь и картина, вызвавшая много лет назад массу своеобразных замечаний туристов в адрес покупателя.
Прошли годы. Деревья многократно меняли свой осенний наряд, давно сносились капроновые рубашки и туфли на тонких каблуках, поблекли цвета на слайдах, даже фотографии слегка пожелтели, но стойко сохраняет во времени свою первозданную красоту небольшая картина, написанная на Монмартре под сенью Сакре-Кёр…
Александр Тетерин
С фотогалереей можно ознакомиться здесь