Я иду прочь от озера, и закатное солнце светит за моей спиной, окрашивая вспаханное поле и лес вокруг меня в то самое неповторимое и ни с чем не сравнимое рыжевато-розовое золото. Это золото воистину волшебно: лаская взор, оно растекается мягким теплом до уровня осязания, откликается в обонянии, смешанным ароматом древесины, земли и разнотравья. Над моей головой плывут беззаботно маленькие пухлые розовые облака, они юны и беспечны в своем ленивом бегстве от солнечного взора из-под кустистых бровей надвигающихся из-за горизонта туч. Это бегство очень похоже на потешное улепетывание маленького ребенка от своей матери, бессмысленное и вместе с тем очаровательное своим первым проявлением стремления к свободе.
Я оборачиваюсь. Солнце уже почти скрылось за свинцовыми громадинами. Как истинный мастер-художник, оно до самого последнего момента неустанно творит: прощальным приветом одаривает виновников своего преждевременного ухода озорной золотой окантовкой, придавая им торжественный вид, но при этом насмешливо показывая, что и их власть, и размеры не безграничны на небе. Увы, ведомая таинственным адмиралом армада не остается в долгу: немедленно вытягивает из легкомысленных убегающих облачков, оставшихся без присмотра, их ватную розовую пушистость и объемность, превращает в скупые, подобные себе серо-синие плоские рваные пятна.
Я замечаю стаю ласточек, словно напуганных развернувшейся в небе схваткой и ныряющих к самой земле в поисках ее защиты. Разумеется, в действительности им нет никакого дела до воздушного противостояния воды и огня, но это не мешает им предвидеть апофеоз победы последней - скорую грозу.
Порой, чтобы выразить свои ощущения, не нужно искать красивых метафор. Достаточно просто дать миру вокруг целиком заполнить тебя, хотя бы на несколько минут стать Созерцателем. Удивительно, но уметь быть Созерцателем – тоже редкое искусство, требующее от человека абсолютной отстраненности и вместе с тем полной вовлеченности в окружающую его жизнь. Отстраненности – потому что любое неосторожное, неестественное его действие нарушит тот размеренный ритм, что заполняет всю природу там, где человека нет. Вовлеченности – потому что лишь при пропускании через себя этого ритма, растворении в нем, восприятии его всеми органами чувств человек может почувствовать резонансный отклик собственных эмоций, понять с удивлением, что и его личный внутренний мир, закрытый ото всех – ни что иное, как часть все того же жизненного ритма. А значит, ответы можно всегда найти вне себя. Они прямо здесь, передо мной, ложатся спокойно в три короткие строчки хокку:
Привольно в поле
Древу одинокому…
Ласточки низко.
Я возвращаюсь.
***************************************