Существует три вида мироощущения: оптимизм, реализм и пессимизм. К какому отнесешь себя? Если к последнему, то наша новая статья как раз для тебя. В ней мы поведаем о плюсах и выгодах принадлежности к темной стороне силы. Не зевай, записывай.
Пессимист всегда прав
У пессимистов над головой не розовое облако грез и надежд. Над ними парит черная туча трезвого ожидания худшего. Рано или поздно солнце погаснет, фондовые рынки потерпят крахи, инопланетяне похитят Райана Гослинга, а подруга все равно уйдет от твоего приятеля. Оптимиста эти события бы ввергли в шок, но не тебя. Ведь ты знал, что так будет. Без магических шаров и гаданий на кофейной гуще.
Пессимист адекватен
У пессимистов нет комплекса Бога или ЧСВ. Они не льстят и сами на лесть не ведутся. Они не твердят перед зеркалом мантру «Ты лучший, сегодня у тебя будет охрененный день». Нет, совсем нет. Они воспринимают себя такими, как есть, со всем чемоданом недостатков.
Пессимист готов ко всему
Случись зомби-апокалипсис, неунывающий перец пытался бы остановить инфицированных песнями из диснеевских мультиков или куриным бульоном (ведь он лечит все болезни – так ему мама говорила). А пессимист еще пару недель назад отправился бы в бункер, приготовил себе тушенку с гречкой и спокойно бы читал журнальчик, сжимая в руке заряженный дробовик. Скептики живут дольше, так как встречают неприятности во всеоружии.
Пессимист – хороший друг
Стряслась беда – а тебе и обсудить ее не с кем. Ведь у других товарищей все прекрасно, им не захочется втянуться в депрессивную ауру бро. В таком случае лучше бежать к пессимисту. Конечно, от него вряд ли услышишь «Не волнуйся, все наладится». Зато он всегда выслушает тебя, чтобы ни произошло, и поймет, как никто другой.
У пессимистов классный юмор
Контрастный, так сказать. Но это не делает их каламбуры менее смешными. В каждую шутку пессимист рекомендует добавлять ложечку дегтя. Некоторые режиссеры последовали совету, и на свет вылупились такие крутые фильмы, как «Залечь на дно в Брюгге», «Большой Лебовски» и «Фарго».
Конец близок, все плохо, но мы не прощаемся.