Сознание медленно, но неотвратимо возвращалось к человеку, наползая на него как страшная, пугающая неизбежность.
Он словно в немом, замедленном фильме, выкарабкивался из холодной тьмы забытья, пытаясь стряхнуть с себя липкую паутину страха, тоски и тревоги.
Реальность была настолько ужасной, и нелепой, что его обескураженный мозг, просто отказывался в неё верить.
Человек, обречённо стоял, согнув ноги в коленях, и опёршись спиной, о ствол дерева. Он находился в каком-то полуобморочном состояние, не в силах что-либо предпринять.
Человек, уже пытался открыть глаза, но от увиденного, веки тут же инстинктивно сомкнулись вновь. Мысли бешено, в хаотичном беспорядке, носились в голове, натыкаясь друг на друга, и ухватиться за какую-нибудь из них, было невозможно.
Человека било мелкой, противной дрожью, его одеревеневшее, насквозь промокшее тело, отказывалось подчиняться. Память растерянно молчала.
Артём, а это был именно он, неимоверными усилиями пытался хоть что-то вытянуть из глубин своего деформированного сознания, но увы, все было тщетно.
- Как же так, - в отчаянии, спрашивал он себя, - ведь я помню, как меня зовут, сколько мне лет. Значит, я не сошёл с ума, и ведь точно, не пьян.
- Но тогда, что со мной, где я? И что, здесь, вообще случилось? – кричал его мозг.
- Погоди, погоди, может быть я уже умер, и попал в какое-то преддверие ада - мелькнула нелепая мысль.
- Но почему тогда, так ужасно холодно?
- Ведь в аду, должно быть наоборот, нестерпимо жарко.
- Ну что, за бред, ты несёшь, дядька? - спрашивал он себя,
- Скорее всего, просто крышу тебе, где-то снесло – отгоняя дурацкие мысли, продолжал мучительно соображать человек.
Однажды, в далёком детстве, он побывал в клинической смерти, но тогда было всё по-иному.
Было тепло, уютно, и просто чертовски любопытно - что это, с ним такое, происходит. Он сидел, свесив ноги, на крыше своего дома, и с удивлением смотрел вниз, как его, закутанного в одеяло, несёт отец, в машину «Скорой помощи».
Следом за ним, босиком по снегу, рыдая, бежит мама. Этот фрагмент прошлого, вдруг яркой вспышкой, мелькнул где-то, в подсознании.
- Погоди, погоди, как так, ведь это я помню, как будто это было вчера, но что было вчера, вообще не помню.
Приободрившись, что он наконец то, начал хоть что-то соображать, и вспоминать, Артём попытался успокоиться.
Может быть, это всего лишь очень реальный сон, попытался представить он себе. Ведь снятся же людям кошмарные сны, вот и ему такой, «повезло» увидеть. Сейчас он проснётся, и снова будет ласковое солнце, тёплое море, смех детворы, и прочие прелести летнего отпуска.
Но тут же, поймал себя на мысли, что этим он просто пытается себя обмануть – не бывает таких реальных снов. Нужно было хоть что-то делать, а не сидеть, и не мечтать, что скоро, все закончится.
Артём, решив, что хуже наверняка уже не будет, и что он во всем разберётся, решительно открыл глаза.
Как и в первый раз, взгляд его, вновь упёрся в зелёную стену растений, похожих на папоротник. Хотя, хорошо всё разглядеть, из-за шквала воды, рушившегося на него, было сложно.
А с неба, действительно, буквально падали столбы воды, прогибая своей мощью, этот лес непокорных растений. Казалось, с десяток пожарных расчётов, встали в круг и направили свои брандспойты в одну точку на небе. И эта точка, находилась прямо над Артёмом. Вода мешала смотреть, противно щекотала нос и подбородок, но вытираться было бесполезно, да и нечем.
Он скользнул взглядом на свою правую руку, и обомлел - в кулаке, были зажаты четыре стебля папоротника, каждый, толщиной с его указательный палец. Не знал он, что папоротник, может достигать таких размеров. Выходит, он использовал его в качестве зонтика?
- Что за бред, как это может спасти от дождя, тем более от такого водопада?
- Наверное, головой я всё-таки, где-то вдарился, и у меня, конкретный провал памяти, - пытался, хоть как-то соображать, и хоть что-то вспомнить, Артём.
Парализованная память, равнодушно молчала!
Ливень, между тем, хлестал с прежним усердием, не останавливаясь, на достигнутом. Казалось, он хотел, просто утопить это странное место, и человека вместе с ним.
Артём, не пытался встать, куда-то бежать, кричать – он, вероятно ещё не совсем пришёл в себя, и полное безразличие, всё ещё владело им. А может, он просто боялся увидеть, что-нибудь ещё, более непонятное и странное.
- И сколько же, я тут, стою? – спрашивал себя Артём, пытаясь, хоть как-то осмыслить, своё дурацкое положение. Соображать последовательно, всё-таки плохо получалось, и человек, просто стоял в бесконечном потоке воды, в полном отчаянии, и тревоге.
Внезапно, он вдруг почувствовал, какое-то движение под собой, и в ужасе подпрыгнул, но тут же рухнул, как подкошенный.
Дикая боль, разорвала икры ног, выворачивая их, как ему казалось, мясом наружу.
В глазах потемнело, и фиолетовые круги, в них, лишали Артёма зрения, не позволяя нормально видеть.
Как раненый зверь, он в страшных судорогах катался, и крутился по залитому водой папоротнику, сминая и ломая упругие стебли.
Артём, дико орал от нестерпимой боли, не в силах справиться с ней. Слёзы, вперемешку с дождём, противно горчили во рту, крик перешёл в хрип, а боль, всё не проходила. На какое-то время ему казалось, он терял сознание.
Лёжа, лицом в мокром папоротнике, он пытался руками растереть икры ног, но правая рука не хотела разжимать кулак, в котором был зажат этот чёртов «зонтик». Похоже, она была парализована. Одной рукой, массировать икры ног, получалось плохо, и Артём пополз к дереву, от которого, он так отчаянно, отпрыгнул.
В глазах было ещё темно, и он почти вслепую, подполз к нему. Боковым зрением, человек всё же уловил, что-то чёрное, слева от себя, но не понял, что это.
Да и сумасшедшая боль, не разрешила отвлекаться.
Перевернувшись на спину, Артём развернулся, и обхватив ногами изо всех сил, ствол дерева, принялся массировать, свои измученные конечности. Одновременно, левой рукой, он пытался разжать кулак правой, в которой торчали останки измочаленного папоротника, но это у него плохо получалось. Правая рука, была словно из дерева, и Артём, не чувствовал её совсем. Похоже, она действительно, была парализована.
Дождь, пот, слёзы – все смешалось на его лице, и стало так противно, и муторно, что хотелось плевать, материться, и орать благим матом. Но, у него не оставалось уже, ни сил, ни голоса.
Зато, вдруг появилась дикая злоба – острая, и непонятная.
Злоба на всех и вся. Ему казалось, что все его предали, обманули и бросили, в этом странном, и жутком месте.
Человек, лежал в воде, раскинув руки, и шёпотом выл, как одинокий волк, попавший в капкан охотника. Дождь безжалостно хлестал ему в лицо, но теперь Артём был ему благодарен – хоть смоет, пот и слёзы.
Боль, между тем, понемногу стала затихать, но пошевелиться, он всё ещё боялся, ноги словно вросли в ствол дерева, и отпускать его, явно, не, хотели.
Вдруг, кто-то ткнулся в его левое плечо, и тут же на щеке, Артём почувствовал, горячий, шершавый язык. Странно, но он нисколько не испугался, им овладела полная апатия от пережитой боли, да, и злость не позволила уже, чего бы то ни было, бояться.
Открыв глаза, и повернув голову влево, он к своему удивлению, и нескончаемой радости, увидел знакомую, лохматую морду Ники – огромного ньюфаундленда, собаку своего лучшего друга Сашки, и любимицу всей детворы. Молодую, немного неуклюжую, но беспредельно добрую, и ласковую псину.
— Вот, это дела - подумал Артём, - а ты то, как здесь?
- Час от часу, не легче – прошептал он, хотя, конечно, был необычайно рад, что хоть одна, живая душа появилась рядом.
