Едва прибыв в расположение батареи, новый командир Мухин сразу приказал построить расчеты орудий, и перед строем заявил, что на нарушение воинской дисциплины мы больше можем не рассчитывать. А утром несколько солдат начали строить для него новый блиндаж, да такой большой, что ему позавидовал бы и сам генералиссимус. Новоиспечённый барин Мухин начал жить у нас по-человечески, а не как какой-нибудь занюханный командирчик, который спит со своими солдатами в холодном окопе. Спесь и высокомерие были его основными качествами, это все быстро поняли. К пушкам он близко не подходил, да и зачем? Вдруг какой неразумный подарок от гитлеровского «Тигра» или "Фердинанда" прилетит... Пренебрежение и презрение к солдатам, которых он считал существами второго сорта, сквозили во всех его действиях и словах.
Однако на войне, как впрочем и в мирной жизни, начальников не выбирают. Солдатам, конечно, не очень понравился новый "надзиратель", поэтому ненависть и злоба по отношению к нему начали медленно, но неумолимо расти. А новый командир батареи до кучи ещё один фокус отмочил. Привёз откуда-то молодую девку лет двадцати, которая стала жить с ним в его просторном блиндаже. Позже я узнал, что эта дама уже и ребёнка ему успела родить. А познакомились они, как рассказывали, в госпитале, где комбат валялся с ранением. Да и это всё бы ещё ничего. Но спесивый командир никак не хотел униматься, и заявил одному из бойцов, что тот пристает к его бабе. А через пару дней, пока на передовой было затишье, я увидел, что Мухин крутится около одного из моих орудий. Хорошо, что мои ребята заметили, как он в ствол нос свой совал. Заглянули туда и мы, а там внутри ствола оказалась пробка из соломы. Видимо, этот мерзавец хотел, чтобы в момент выстрела ствол на части разнесло, а ведь в этот момент расчёт рядом бы находился.
Конечно, мы ствол сразу прочистили, и в ближайшем бою ничего такого не произошло, о чем он так мечтал. Но терпению ребят пришел конец. И когда началось следующее наступление, комбат Мухин больше не вышел из своего удобного и тёплого блиндажа. Бойцы о нём позаботились, так как найти на этого редиску управу законным способом не представлялось возможным. О подобных случаях я слышал не раз позже и от других людей. Ситуации возникали разные, но суть была одна. Некоторые командиры не уважали простых солдат, добывающих в войне с фашистами победу своими натруженными руками. Но и дурь из них выбивали разными способами, иногда не совместимыми с продолжением земного бытия. А как ещё поступать с теми, которые тебя, рядового бойца, за человека не считают? Куда девать тех, у кого белая кость и голубая кровь, в отличие от твоей мутной жижки?
Михаил Демидов, командир взвода "сорокопяток". «Когда командир не уважает солдат».