Спрыгнув с Семинского перевала, мы свернули с Чуйского тракта направо, в сторону Усть-Кана и Усть-Коксы. В этих краях мы ещё не были. То шуршим по асфальту, то пылим по грейдеру, то взбираемся на невысокие перевалы, то скатываемся в леса, проезжаем по бедным алтайским деревням, едем вдоль меандрирующих рек, пропускаем переходящих дорогу лошадей, объезжаем коров и баранов. На одном из перевалов установлен деревянный нужник. Я, было, заглянул в него, но заходить передумал. Ребята говорят: «Да вон, взберись на горку, в кустики». А действительно, почему бы нет? Взбираюсь я на горочку: там травка, вид красивый, но… всё занято – тётеньки в рядок сидят. Меня оттуда как ветром сдуло, а ребята хохочут заливисто, задорно.
День близится к концу. Мы пересекаем Катунь по подвесному мосту и через несколько километров оказываемся в Маральнике. Там мы бросаем якорь на базе «Вечный странник». Хозяин базы давний знакомый Леонидыча. Заказываем баню, готовим ужин, смотрим, как тучи затягивают вершины гор. Согласно плану, завтра мы должны выдвинуться на Нижнее Мультинское озеро на машинах, а оттуда уйти ножками на озеро Куйгук и сделать там днёвку. А меж тем начинается дождь.
Просыпаемся утром оттого, что по крыше молотят капли. Напрягаемся. По рассказам, посуху на озёра пройдёт любой полноприводник, по мокрому же, могут быть большие проблемы. Тем не менее, как только тучи немного рассеиваются, мы начинаем паковать машины, травить колёса, наматывать тросы.
Выстраиваемся в таком порядке: я впереди (с передней лебёдкой), Николаич второй (с двумя лебёдками), Леонидыч третий (без лебёдки вовсе). Основная дорога ведёт через деревню и далее через маральник (маралов мы, кстати, так и не видели; аморалов – в избытке). Она размешана шишигами. Нам нужна другая дорога – перед деревней она уходит налево. Глубокая колея идёт резко в подъём. Я становлюсь вразрез и начинаю вползать в гору. И тут, надо ж так, в промоине меня подбрасывает и скидывает одной стороной в колею. Машина ложится на порог. Сидим – тупим. Ступор проходит, Женя и Глеб насколько могут открывают свои двери и просачиваются наружу. Подходят Димы. Ну что, капот открыли, лебёдку размотали, борт пригрузили – поставили меня в колею. А она вполне себе годная. Ну, шаркаю редуктором, но еду.
Правда, остановившись однажды подождать остальных, повис в колее на брюхе. Снова лебёдка. Николаич бодро бежит с тросом перед носом машины. Начинаются подъёмы без колеи, но они гораздо круче и проходят по краю обрыва. А главное, они не каменистые. В сухую погоду они не доставляют проблем, а что будет, если одолевать их в дождь – страшно подумать. Наша дорожка обогнула маральник и слилась с колеёй от шишиг. Пройдено девять километров из шестнадцати.
Мы знаем, что дальше дорога резко ухудшится, но уверены в своих силах. Много колей расходятся приблизительно в одном направлении. Я выбрал не самую лучшую и пошёл левее, а дядьки пошли правее. Ну, ничего, сейчас у брода через Мульту встретимся. Однако, коренной лист айронменовской рессоры думал иначе. На выходе из очередной промоины мы услышали неприятный звук «бдздынь».
— Что это было?
— А хрен его знает. Потом посмотрим.
Проехали ещё метров сто, и шаркающий звук в районе задней арки заставил меня остановиться. Приплыли: заднее левое колесо ушло назад. Лопнул коренной. Не сдюжил австралиец проклятый. Серьги расползлись, мост развернуло. Бубню в рацию: «Дядьки, табань, привал». Коренной у меня в ЗИПе был. Правда, от штатной рессоры. Как очень обстоятельный человек, я не посчитал нужным ещё в Москве выковырять из него закисшие старые втулки.
Расположились мы так: по левую руку от колеи шишиг у нас квартира – там тент стоит, столы, палатки; по правую руку у нас гараж – там стоит форд, натянут тент, разложены инструменты. Чтоб мы делали, если бы не Николаич, даже представить себе не могу. В его кунге: и болгарка, и дрель, масса ящиков с ключами, болтами, гайками, смазками. И руки его растут откуда надо.
Так начинались наши суточные танцы с бубнами.
Каждый шаг по снятию и переборке рессоры преподносил нам новые сюрпризы и сопровождался изумленными матюгами. Первый день мы старались сохранить все штатные болты, шпильки и втулки. А они, сволочи, все были прикипевшими, изогнутыми и выкручиванию не поддавались. Под вечер, наломавшись (снять рессору так и не удалось), мы приняли волевое решение: резать к чёртовой матери! Приняли, и перешли на другую сторону колеи. Поломки, выпадения из графика, непогода, не могут отменить вечернего застолья и крепкого ночного сна. У нас, в конце концов, отпуск.
Утром мы снова ушли в гараж. Николаич вооружился болгаркой. Только круги для болгарки он купил слишком большие – не влезали они под защиту. А опыт получения травм от лопнувшего круга у Николаича есть. Стал он стачивать круг о камень.
Между тем, мы уже стали местной достопримечательностью: туристы из окон проезжающих шестьдесятшестых газонов снимали нас на телефоны.
Срезали все, сняли. Разобрали рессору. С огромными усилиями Николаич выбил втулки из запасного коренного. Третий лист тоже, оказывается, был сломан. Причём видно, что лопнул он давно. И вот, собираем, складываем все листы и… ёперный театр! Центральное отверстие коренного листа не совпадает со всеми остальными! Где-то на сантиметр. Николаич берёт в руки дрель. Свёрла начинают ломаться.
— Чёрт! Чёрные свёрла хреновые, надо было белые брать!
— Это понятно. А что делать-то?
— ?
— Слушайте, а у нас вроде круглый напильник был.
— Ты чё, с дуба рухнул, рессорную сталь напильником точить, её на станках точат!
— А у нас, типа, есть варианты?
Человек и круглый напильник – это сила! Основной удар принял на себя Николаич. Он так работал напильником, что ещё несколько дней потом мышцы его руки скрипели. Ей-богу, не вру.
Собрали рессору, грузовой стяжкой притянули мост на место, всё закрутили.
Ну и, конечно же, перешли на другую сторону дороги, в квартиру, где был накрыт праздничный обед. Я долго провозглашал тосты за друзей, которые не бросят в беде.
Потеря полутора суток вынудила нас поменять планы. Утром мы прыгнули в проходящую мимо шишигу и отправились к Мультинским озёрам трутнями. Шишига подвезла нас к знаку «P» и высадила. Здесь мы все поняли, что ломиться на своих машинах на Мульты не имеет вообще никакого смысла. Ты доедешь до парковки, выгрузишь шмурдяк и потащишь его к озеру, у которого яблоку негде упасть. Гораздо проще поберечь машину и забросить себя и шмурдяк к озёрам на шишиге. Ну да, обойдётся это по 800 рублей с носа. Нет, лично я вообще ни о чём не пожалел. Я получил огромный опыт по ремонту машины. Мы стояли в красивом месте на берегу Мульты и прекрасно проводили время в промежутках между ремонтом.
Итак, мы подошли к берегу Нижне-Мультинского озера. Я ожидал увидеть классическую картину: зеркальная изумрудного цвета гладь, в которой отражаются снежники, а чуть повыше — сами острые с белыми шапками вершины. А картинка оказалось немного другой. Солнце стояло почти в зените. Поверхность озера была покрыта рябью. Тех открыточных фотографий, на которые я рассчитывал, сделать не получилось.
На противоположный берег к шумам мы перебрались на моторке. Шумы – подобие широкого и невысокого водопада, который соединяет Среднее и Нижнее Мультинские озёра. Место великолепное. Но, к сожалению (тут я прошу прощения за свой эгоизм), легкодоступное, а поэтому – многолюдное.
Опасаясь дождя, мы не стали задерживаться на озёрах. Нам ещё засветло нужно было спуститься к маральнику. От Среднего до наших машин мы пошли пешком: обогнули Нижнее, перешли вброд реку Крепкая и бодро пошагали по дороге. Там я впервые увидел, как лебедятся шишиги – мощное зрелище. Сгущающиеся над вершинами гор тучи подгоняли нас – идти на крутые спуски-подъёмы в дождь никто не хотел.
Девять километров, которые отделяли нас от базы «Вечный странник», мы пролетели моментально. Дорога уже знакомая, все объезды известные, а ещё и под горку. Рессора, собранная из говна и палок, отлично работала.
Там, внизу, решили не задерживаться, а сразу двигаться на выход. Вставали лагерем в Нижнем Уймоне на берегу Катуни под проливным дождём. Катунь в этом месте широкая, спокойная, разделившаяся на несколько рукавов. За дровами мы с Глебом ходили на остров, переходя вброд рукав Катуни.