Вчера отправил рассказ Лизе. Сегодня она позвонила и сказала, что хочет поговорить об этом. Время было уже выходить по делам, потому предложил после встретиться, проводить её до дома и поговорить.
Встретились, поздоровались не обнимая друг друга. Будто боялись. Почему-то сильно разволновался. Шли почти всю дорогу молча. Сначала быстро, будто скрадывая неловкость и стараясь поскорее пройти тишину и стеснение. А чем ближе к дому, тем медленнее становился её шаг. И мой, соответственно.
- Ну как тебе рассказ?
- Зачем это появилось?
- Что? Рассказ?
- А, рассказ? Начало скучное, а потом увидела то, что ты пишешь, будто своими глазами. И понеслось... Зачем это проявилось? И что же нам делать с этим?
- Однако. Глубоко ты! Ну.. Появилось затем, что что-то открывается во мне и в тебе. Для меня, например, это многое объяснило. И моё отношение к тебе до занятий. И то, как тянуло во время занятий. После. И сейчас. Всё встало на свои места. Видимо, и тебе для чего-то подобного, для какой-то проработки. Чтобы принять и жить с этим дальше. Мы уже почти пришли. Понравился рассказ?
- Ты понимаешь, я же почти сразу увидела тебя из прошлого, как только мы познакомились. Вот ты стоишь. А потом уже не ты, а молодой высокий парень.
- Так я и есть молодой высокий парень!
- Не хочу домой.
Шаги почти сошли на нет. Дорога оказалась удивительно и как-то неправильно короткой. Не должны мы были так быстро её пройти. Как так?
- Пойдём тогда ещё прогуляемся, до поворота. Давай руку, пройдёмся.
- Оо, нет! Руку я тебе точно не дам.
- Да я под ручку предлагаю пройтись, ничего более.
- Мне нельзя к тебе прикасаться. Я тебя боюсь.
- Ты? Ты не меня боишься, ты себя боишься. Так ведь?
- Да, ты прав. И всё же.
- Да. И мне волнительно. Мы когда с тобой рядом стоим или сидим, меня волнами накрывает. Если нечаяно прикоснусь или вдруг встретимся глазами - сразу что-то включается, магнит какой-то. И уходишь в это, как в воронку какую-то. И сейчас я говорю с тобой и слышу, как предательски дрожит голос. Чувствую, как трясёт всё тело. Даже рука, которую протянул, дрожит. Хорошо, что темно - не видно. Но мне это нравится. Нравится, и что я так волнуюсь, и что мы вот так вот идём. И нравится, что вспомнил, что ты мне тогда нравилась, что я любил тебя тогда. Да. Не знаю тоже, что с этим дальше делать, но позволяю этому быть так. А ты как себя чувствуешь?
- Я? Хорошо! Пройдёмся ещё немножко. Так, надо засечь, как ты там говорил, 15 минут. Я позволяю себе 15 минут побыть с тобой собой!
- Уверена?)
- Нет, но пусть будет так. Ой, я сейчас увидела твои сапоги!
- Да-да, выше колена, с загнутым голенищем. Они?
- Они. Ты, значит, и это вспомнил?
- Хм. Ты мне очень нравишься.
Мы идём на расстоянии вытянутой руки. В голове стук сердца.
- Ты знаешь, я тут как-то вспомнил, как впервые признался девушке. Мы тоже вот так вот шли. Я не помню почти ничего из того, что она тогда говорила. Не помню почти ничего из того, что говорил сам. И как мы вообще шли - не помню. Однако отчётливо помню вот этот самый гул в голове и удары сердца в ушах. И неотвратимость разговора. Мне друг тогда сказал, что я непременно должен ей сказать, что люблю её. А я такие штуки раньше не говорил. И сейчас себя чувствую, как мальчишка! Потрясающе!
- А я себя чувствую тринадцатилетней девчонкой, которая никогда не целовалась, но очень хочет поцеловаться. Подожди, постой.
Остановился. Повернулся к ней. В горле мигом пересохло. Её лица не видно. Видно другое лицо. Смотрю на него и улыбаюсь. Улыбки моей тоже, думаю, не видно. Чувствую своё и её волнение. Нас на театралке учили включать "царя в голове" - некий уголок сознания, который наблюдает за происходящим, когда тело и большая часть сознания живут сами по себе. Мы на расстоянии вытянутой руки. Волосы её распущены. Руки в карманах дублёнки. Мои руки в карманах куртки. Я понимаю, что вот-вот может произойти и от ожидания перехватывает дыхание. Понимаю, что если это произойдёт, то царь из головы вылетит напрочь. И что тогда будет - лишь Богу известно. Мир вокруг остановился.
Какой-то чужой рот открывается и произносит какие-то чужие слова:
- Ты уверена?
Остановилась.
- Можно я тогда обниму тебя?
- Хочешь обнять?
- Очень..
- Тогда даже нужно! Время ещё не вышло?)
- Иди сюда!
Сколько мы так простояли - не знаю. Мир всё ещё стоял на месте и двигаться не планировал. Убирать руки, которые гладят и обнимают её - никогда. Отнимать голову от её волос и прекратить вдыхать её запах - никогда. Дайте мне лёгкие побольше! И руки поглубже.
Перед прощанием мы снова стояли друг напротив друга.
Ничего не было. Мы просто обнялись, как школьники, которые через эти первые объятия пытаются выразить весь мир. Которые не умеют целоваться, не знают каких-то подкатов. Правильных фраз, жестов. Эффектной подачи. Не знают смешных анекдотов. Не умеют показать себя получше, с выгодной стороны. Не начитались крутых статусов и не набрались подходящих цитат. Умеют быть только искренними, открытыми, сильно наивными. Настоящими.
Мы смотрим в глаза друг другу. Её волосы распущены. Видно улыбку и горящие глаза. Сейчас это самые красивые глаза в мире. Самая красивая во Вселенной улыбка. Один шаг - и мир перевернётся. Не могу смотреть на неё. боюсь не совладать с собой. Снова спрятал руки в карманы, чтобы скрыть волнение. Чтобы никаким образом её не задеть, не прикоснуться. Она всё это видит. Чувствует. И улыбается.
- Почему ты написал, что я ведьма тогда была?
- В смысле? Ты и сейчас ведьма, и тогда была. Вот и спросил именно в такой формулировке: "ты опять ведьма?"
- Всё, иди домой. Ну иди же! Не пойдёшь, я тогда сама пойду!
- Конечно. Иди. Пока-пока.
Не двигаешься. Решаешь и в процессе молча смотришь на меня. Решилась. Отошла на пару шагов. Обернулась. Я стою и смотрю тебе вслед. Меня начинает трясти. Уже безконтрольно, не получается справиться. Надеюсь, что в темноте тебе этого не видно. Ты уже уходила так, я вспомнил.
Ты снова пошла к дому. И снова обернулась ещё через пару шагов. Не успеваю унимать волнение, захлёстывает. Сейчас можно было бы мысленно или физически лечь на землю лицом, раскинуть руки и отдать лишнее. Стою и смотрю тебе вслед. Внутри поднимается какая-то волна. Ноздри расширяются, появляются какие-то мурашки в районе носа. И что-то мокрое выходит из глаз. В какой-то момент перестал видеть.
Испания. 17 век. Ты уходишь домой. Отец встречает тебя у ворот и забирает. Мне отказано в сватовстве. Я считал, что моё звание и служба выгодно отличают от других женихов, являются гарантами того, что родители согласятся на наш брак. Но тебя уже сосватали какому-то торговцу. Он богаче и знатней меня. А я устраиваюсь на службу на ближайший корабль, который плывёт как можно дальше отсюда. Больше мы никогда не виделись.
Почему-то становлюсь посреди дороги на колени. Руки достают с груди кулон, как будто это крестик на верёвочке, складываются в молитвенном жесте. По телу бежит дрожь и выходит через сомкнутые ладони вверх. Стою, плачу и молюсь сердцем. Из груди сами собой появляются слова молитвы на испанском языке. Слов не знаю, смысл понятен. Прошу у Бога, чтобы у неё всё было хорошо. Плачу о том, что так нелепо вышло. О том, что мы навсегда расстались. О себе. Что-то активно выходит вместе с дрожью. Раскачиваю в себе эту личность и выпускаю ещё и ещё. Увидел, как из меня потихонечку, постепенно выходит Пуэбло. Назову его пока так. Отделился, как прошлое от настоящего. Вышел вместе со своими эмоциями, чувствами, проработками. Остался знаниями и опытом. Теперь, полагаю, я умею владеть шпагой и не растеряют на паруснике. Благодарю!
Колени промолки от снега. Встал. Отряхнулся и пошёл потихоньку домой. Непростая задача - вывести из себя чувства и проработки прошлой жизни. Они могут сильно мешать в этой, подменяя настоящие чувства и ощущения чувствами и ощущениями из прошлого.
Надеюсь, Лиза справится со своей частью.