Помните знаменитое высказывание Карла Маркса, что религия — опиум [для] народа? Чаще всего оно воспринимается, как негативное описание религии. Но если прочитать фразу целиком, то можно убедиться, что Маркс говорил не об «одурманивании народа», а об обезболивающем, при этом использовал довольно высокий образный ряд: «Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа.» Согласитесь, подлинный текст Маркса звучит более привлекательно для религии, чем искаженная фраза «религия опиум [для] народа». Но все же, даже Маркс отводил религии место обезболивающего, а не лекарства. А может ли религия быть лекарством для борьбы с социальной несправедливостью? История показывает, что может. И вот какие неожиданные результаты дает синтез социализма с христианством.
Латинская Америка
Идея соединить марксизм с христианским учением возникла в Латинской Америке и получила название «теология освобождения». Одним из основоположников богословия освобождения был доминиканский священник Густаво Гутьеррес (Перу). Он осуществил переворот от кабинетного богословия к богословию действия. Гутьеррес говорил, что центром христианской жизни должна быть действенная любовь к ближнему.
«Я родом из континента, в котором более 60% населения живет в бедности, из них 82% находятся в крайней нищете»
Источником проблем перуанский священник считал грех, но не в традиционном понимании, как личная вина перед Богом, а грех, как социальная несправедливость. Мы виноваты в том, что существует нищета и неравенство и мы должны с этим бороться. Примером для современного христианина должно быть служение Христа среди бедных и презираемых людей. Смерть и воскресение Христа, по мнению Гутьерреса, это источник духовной и экономической свободы. С точки зрения теология освобождения Иисус — освободитель угнетенных. Соответственно, задача христианина, как последователя Христа — экономическое, духовное и интеллектуальное освобождение угнетенных народов, именно так возможно приближение Царства Бога.
Идея «социального христианства» быстро стала набирать популярность по всей Латинской Америке и вышла за рамки католичества. Теология освобождения объединила католиков и протестантов и оказалась очень действенным механизмом для социальных изменений. Сторонники теологии освобождения не только занимаются социальной деятельностью, но и принимают участие в политике. Среди практиков теологии освобождения были приверженцы вооруженного сопротивления. Колумбийский католический священник Камило Торрес считал, что мирным путем невозможно победить нищету в Никарагуа и взялся за оружие. Католическая церковь обличала чрезмерное рвение латиноамериканских священников, хотя нынешнего папу Франциска I вполне можно заподозрить в симпатиях к социальному богословию.
США
В 1960е годы теология освобождения добралась до США, но уже в другой форме. В «освобождении» нуждались ущемленные в правах чернокожие американцы. Сейчас об этом мало кто помнит, но до 1970х годов в США официально была расовая сегрегация, отдельные школы, отдельный общественный транспорт, рестораны, гостиницы куда не пускали «цветных» и т.д. Христианская борьба за права чернокожих началась с вызова мусульманского духовного лидера Малкольма Икс, который утверждал, что христианская любовь не совместима со стремлением чернокожих достичь равенства: «Христианская любовь — это любовь белого человека к самому себе и к своей расе». Вызов был принят. Знаменитым оппонентом Малькольма был Мартин Лютер Кинг, который не только доказал совместимость христианства с равенством черных, но и добился этого равенства.
Именно в этот период появилось «черная теология освобождения». Главным идеологом был Джеймс Кон. Кон придерживался марксистских взглядов и был убежден в том, что вся Библия это история борьбы рабов со своими угнетателями. Бог на стороне черных рабов, а не белых угнетателей. Кон пишет:
« Господь — Бог угнетенных. Черное богословие принимает Бога только как черного. У чернокожих, живущих в мире белых угнетателей, нет времени на нейтрального Бога, который любит белых так же, как черных. Нам нужна божественная любовь, которая здесь и сейчас любыми средствами разрушит силу угнетателей»
"Черный" в теологии освобождения это не цвет кожи, а символ угнетения. В этом смысле Христос был чернокожим, угнетаемым богатыми белыми людьми. Как пишет Кон, вместе с Христом мы должны противостоять богатым белым угнетателям. Как и в латиноамериканской теологии освобождения переосмысливается понятие греха. Грех — это преступление белых против черных. Идеи Кона вдохновили многих на борьбу с белыми угнетателями. Как известно, борьба за расовое равенство закончилось победой угнетенных, но "черная теология" все еще находит новые места применения.
Африка
Проблема социального неравенства также хорошо была знакома на Африканском континенте. Идеи Кона и Мартина Лютера Кинга достигли южноафриканских лютеран и использовались для борьбы с апартеидом. В отличие от черной теологии США, в которой акцент делался на угнетении и жертвах угнетения, африканское богословие сосредоточилось на любви и ответственности черных по отношению к белым.
Основателем африканский теологии освобождения был лютеранский епископ Манас Бухтелези. Бухтелези начал свою проповедь с того, что черный человек достиг моральной и духовной зрелости и не только не нуждается в опеке белых людей, но и сам должен вернуть белых на путь христианства. Бутелези пишет:
Бог послал меня как чернокожего, для проповеди Благой вести — Бог умер во Христе, чтобы освободить белого человека от его желания угнетать черного человека. Это значит, что Евангелие, проповедуемое белым человеком, должно дополниться Евангелием черного человека .
Лютеранский проповедник, как и его американские предшественники, говорил, что черня теология не должна ограничиваться словами, а должна быть в действии, удовлетворяя потребности угнетенных. Бухтелези вел активную борьбу с режимом апартеида на всех уровнях и добился значительных результатов. Но главное, что он сделал, это изменил сознание людей через новое богословие, в основе которого было уважение жизни и человеческого достоинства вне зависимости от расы.
Корея
Иное развитие теология освобождения получила в Азии. В 1970х годах в Южной Корее зародилась теология минджун (кор. 민중신학 — богословие народных масс). Необходимость в освобождении возникла в период политической диктатуры в Южной Корее, это была реакция на существующий режим. Основными идеологами теологии минджун были Ан Бьюнг-Му, Са Нам-Донг и Ким Йонг-Бок.
В отличие от латиноамериканской теологии освобождения, корейское богословие в большей степени было направлена на борьбу с политическим угнетением, а не на восстановление социально-экономической справедливости (хотя подъем экономики страны также входил в богословскую концепцию минджун). Богословы призывали весь корейский народ объединиться для того, чтобы приблизить Царство Божье = процветание страны. Такие известные политические деятели как пресвитерианин Ким Ён Сам (президент Южной Кореи 1993 – 1998гг.) и католик Кин Дэ Чжун (президент 1988 – 2003гг.) были приверженцами теологиич минджун и вели борьбу с военным правительством Южной Кореи.
Центральное понятие в корейском богословии не грех, а хан 한 — глубокое страдание, скорбь, злость по отношению к несправедливости, прежде всего, политической и социальной. Как и в черном и латиноамериканском богословии, опыт угнетенного народа лежит в основе интерпретации Библии . Библейский Бог — это Бог угнетенного народа, который ведет свой народ к освобождению. Последнее поколение корейских богословов переосмысливает богословие минджун в свете воссоединения Северной и Южной Кореи, акцентируя внимание на страданиях всего корейского народа.
Г. Тен