- Помню, один из последних дней, а может это был и самый последний день там, в логове у ведьмы Нурии.
Я почти распрощался со школой, лежал на неудобном вонючем диване в комнате с мерзкими зелеными обоями и огромной доисторической стенкой с пыльными сервизами и барахлом, в полудреме, болел живот (когда ведьма услышала, что мне нравятся курники, она решила попробовать их сделать их. Но это были не мамины маленькие румяные курники, а огромные, сочащиеся жиром куски теста с неизвестным мясом. Пришлось есть, ибо началась уже третья неделя нашего обитания в логове и клювом не щелкают. - Я так и не дочитал "Мастера и Маргариту", зато успел досмотреть сезон с 4-ым Доктором. "Ключ времени", противостояние Белого и Темного стражей - это напоминало мою ситуацию. На диване рядом лежала новенькая звуковая отвертка, что мама принесла с почты на обеде, и сейчас вот уже должна была вернутся с работы. Темнело и сквозь пластиковые окна и прогнившие деревянные рамы балкона был виден закат, дальше логова Нурии города не было, пустошь, усеянная снегом. И воняло, воняло, воняло. Пылью, затхлостью, мраком. У нее был кот. Один из немногих котов, что мне не нравился. Странный, вечно плачущий демон. Он умер где-то за год до нашего обитания там, а запах остался. Как призрак с горящими из темноты глазами он вонял, вместо того чтобы греметь цепями.
- Спустя миллиард лет после окончания эпопеи с переездом, я спросил маму "Почему мы не прожили этот период у теть Тани?". Она была ее подругой, из квартиры напротив, с тяжелой судьбой, но тогда она была даже счастлива каждому дню - работа с моей мамой в детском саду, маленькие дети, чего ей так не хватало. Ведь ее дочь спилась и исчезла, а сын еще 2 года как не выйдет на свободу. Расстояние до школы было такое же, да и ключей на всех хватало, места. Нам были бы рады.
Она ответила "не знаю"... - Иногда, в скверные дни, я думаю, что так и остался лежать на том подобии дивана, среди вони и тьмы. Умер, как и весь мой мир. С новенькой отверткой у головы, с книгой в руках и Pink Floyd'ом в наушниках. Умер, а нынешняя жизнь - мой персональный ад, мой исповедальный диск, где вместо замка посреди океана - город, среди пустошей. "Покрывальце" также следует за мной, а я пытаюсь сломать стену из азбантия.
