Как-то одно время жил я в деревне Никольское Ярского района, и, как у всех в деревне, у нас было своё хозяйство, в состав которого входила корова, называемая мною ласково и на коровий манер протяжно – Макаёо-ова. По заведённой в деревне традиции, пасти домашних питомцев ходили все по очереди, то есть с утра селяне выгоняли своих коров на окраину деревни, где их поджидал дежурный наряд по пастушению, из деревенских-же. Собранное таким образом стадо отправлялось на специально для него предназначенные пастбищные колхозные поля. Следующая история приключилась как раз в один из таких походов с моим участием.
Дело было к обеду, когда, рассекая полуденный зной июля словно черный призрак, вздымая клубы пыли, в нашу сторону бодрой трусцой следовал кусок мяса весом примерно около тонны, вооруженный массивными рогами, а попросту – колхозный бык, сумевший сбежать с фермы и, по всей видимости, разыскивающий свой «гарем», в это время пасущийся совсем в другой стороне. Бычок верностью своим колхозным бурёнкам себя ни коим образом не запятнал и во весь опор двигался к нашим с явным намерением осчастливить собой деревенское стадо. Я искренне не понимал, для чего ему препятствовать, однако мои коллеги по пастушеству были более чем уверены, что такого «разврата» допускать нельзя ни в коем случае, и стали изо всех сил торопить коровок сняться с места и бежать на соседнее поле. Коровки, ясное дело, сниматься никуда не торопились и вполне так себе с интересом поглядывали на массивного бычка, обуянного жгучим стремлением к продолжению своего племенного рода.
Видимо, для того чтобы немного выиграть время, пастушащая с нами соседка через улицу попыталась даже напугать быка, крича и размахивая руками. Быку было не до неё, но, поскольку она бежала ему навстречу, он остановился, решив, видимо, выбрать каким образом он её тут же и уконтропопит – рогами, копытами, или комбинированным способом. Соседка, осознав, наконец, всю свою неправоту и не добегая до него метров десяти, резко свернула в мою сторону и, прикрываясь мной как естественной «преградой», стала от быка также быстро убегать, продолжая кричать и размахивать руками. Естественно, что размеры моих границ к соседке в этот момент просто не знали никакой благодарности, ибо быку уже было всё равно, кто находился между ним и вожделенным стадом. Не всё равно было только мне, по скольку усилиями соседки бык решил, что именно я ему препятствую в его намерениях.
Доверившись мотивам, которые подвигли моих коллег так опрометчиво играть с быком в догонялки и о которых до сих пор мне ровным счётом ничего не известно, я решил проявить мужество и взять быка на себя, «спасая» деревенское стадо бурёнок от поругания им их чести, попутно проклиная «героически» улепётывающую со всех ног провокаторшу. В общем-то, деваться было уже некуда, бык сосредоточил своё внимание на мне и, наклонив рога к земле, стал интенсивно рыть копытом землю. Разумно решив, что мне с ним ни по весу, ни по оснащению конкуренции не выдержать, я достаточно быстро ушёл с продемонстрированной линии атаки, в то же время лихорадочно соображая, как не дать этому телёнку-переростку прорвать воображаемую линию фронта. Рогатый самец, решив, что битва выиграна не начавшись, и подстёгиваемый тем обстоятельством, что завиденные им бурёнки почему-то от него уходили, не стал логически завершать наше с ним противостояние моим убиением, а попытался двинуться в сторону удаляющегося стада.
Ещё плохо соображая, во что я вляпался, по всем законам военной науки я пошёл курсом «на перехват», имитируя угрозу флангового удара, одновременно стараясь незаметно размахивать палкой так, чтобы был слышен громкий шелест в траве, чем снова привлёк нездоровое внимание быка к собственной персоне. У «малыша» явно портилось настроение, и я как нельзя кстати подходил под средство для снятия стресса, ибо был к нему ближе всех. Однако быка сильно смущало моё поведение. Я, видимо, был первым из известных ему людей, который в подобных обстоятельствах не убегал от него прочь или не прятался где-нибудь на дереве, а нагло его отвлекал от осуществления его же планов, при этом меня сопровождал какой-то непонятный и не очень знакомый быку шелест травы, что его не могло не настораживать.
К слову сказать, никаких деревьев поблизости-то и не было, то есть они были, но на таком расстоянии, которое, состязаясь с быком в скорости, я раньше него покрыть бы никак не успел.
Воспользовавшись прежним способом удаления меня со своей траектории, бык снова принял угрожающую стойку, стал нервно рыть копытом землю и для пущей острастки издал весьма душераздирающий утробный рёв. Как и следовало ожидать, моя душа резко сгоняла до пяток, и естественно, что я подыграл быку, снова сместившись в сторону от того направления, в котором он намеревался размазать меня по земле.
Следует, наверное, сделать небольшую ремарку о том, что всё это время творилось у меня в голове, поскольку при первом приближении ничего похожего на здравый смысл в моих поступках не наблюдается. К моменту, когда соседка совершила свой «гениальный» манёвр, мой мозг уже лихорадочно и вполне услужливо прокачивал всю известную мне информацию о быках, параллельно оценивая тактико-технические характеристики присутствующего здесь экземпляра. В итоге был сделан вывод, что простого решения в мою пользу не существует, ибо все простые решения были в пользу быка, как то: убежать или помериться с быком силой. Первый вариант в чистом поле давал мне лишь дополнительных пять секунд жизни в сравнении со вторым. Поэтому был исследован и систематизирован весь материал, связанный в моей памяти с корридой. Как мне помнится, там тореадор вполне успешно ускользал от смертельных для себя намерений своего оппонента. Правда, приходилось делать поправку на то, что быков для корриды всё-таки специально дрессируют. Кроме того, имелся собственный опыт общения с домашней скотиной и вполне «академические» знания скотской психологии.
Для случая близкого контакта был продуман план манёвра подобного используемым тореадорами, и, пока бык изготавливался бы для нового нападения, не упуская его из вида, следовало отходить к стоящему неподалёку столбу линии электропередач, возле которого мои возможности для манёвра резко возрастали, а для него – кратно падали.
Но гораздо важнее было не давать быку начать действовать, и для этого я использовал все свои знания о бычьем взгляде на мир, что привело меня к следующему выводу: чтобы бык не начал действовать, ему нельзя давать для этого повода.
Вот вкратце, что я думал всё то время, в течение которого налаживал контакт с парнокопытной особью. Так вот, после того как я, следуя собственному умозаключению, очередной раз уступил быку дорогу, продолжая как можно громче и незаметнее шелестеть травой, он, весьма сметённый, уже очень небыстро двинулся к ускользавшему стаду, которое уходило вместе с его мечтой прекрасно провести время. Повторять снова курс «на перехват» очень не хотелось, но пришлось. Мозг отчётливо рапортовал, что бык не простит мне своей несбывшейся мечты, тем более, что цепь событий явно указывала на меня, как на причину его, быка, неудовлетворённости. В общем, я мысленно готовился к нападению и стал помаленьку смещаться к искомому столбу.
Когда бык уже окончательно потерял интерес к нашему стаду, и в недрах его сознания креп интерес ко мне в качестве массажёра для своих рогов и копыт, спасение пришло неожиданно из другого стада в виде коровы и гнавшейся за ней пастушки. Как оказалось, она отбилась от стада соседней деревни Азьманово, принцип выпаса которого был такой же, как и у нас, только голов в нём было на порядок меньше, и они счастливо скрывались от происходивших с нами на поле событий в небольшом логу у речки.
Когда очередной рёв быка, оповестивший окрестности о намерении закопать меня тут же на поле в качестве органического удобрения, больно резанул по музыкальному слуху одной из этих бурёнок, она, виляя задом и наплевав на хилые попытки ей воспрепятствовать со стороны сопровождавших их двуногих-безрогих, поспешила уделить внимание перспективному кавалеру. Вот только кавалер уже всерьёз вознамерился разобраться вначале со мной, а потом уже со всеми остальными и появление прекрасной незнакомки полностью проигнорировал. Такое поведение её возмутило до глубины всей её коровьей души. Она предприняла попытку приблизиться к симпатяге и толчком своего рога привлечь таки к себе достойное своей особы внимание, попутно избегая преследования пастушки, которая благоразумно остановилась поодаль, высматривая, чем дело закончится.
Бык всё ещё рыл копытом землю, когда его бесцеремонно толкнули в бок, а после стали головой тереться о его шею. Такой непредвиденный поворот событий совсем выбил из колеи героя-любовника, который сам оказался в качестве добычи охотливой до интима тёлки. Решив, что я от него итак никуда не денусь, производитель соблаговолил уделить немного внимания своей неожиданной пассии. Однако он совершил роковую ошибку, надеясь, пропустив период ухаживания и предварительных ласк, сразу приступить к делу. Бурёнка, видимо, оскорблённая первоначальным невниманием к себе со стороны кавалера, упорно ускользала из классической позы «мужчина сверху», при этом продолжая по возможности тереться о его шею и бока, всячески демонстрируя таким образом свою готовность к этому делу. После очередной неудачной попытки исполнить свои мужские обязанности бык неожиданно заметил меня и решил таки довести до конца хоть одно дело за сегодня, но бурёнка не дремала. Заметив, что кавалер ускользает в мою сторону, она рысью его догнала и, поддев рогами за шею, вначале снизила скорость позорного от неё «бегства», а затем и вовсе встала между мной и быком.
В этот момент преследовательница любвеобильной коровы подумала, что для неё нет никакой опасности, и ринулась с криками на свою подопечную. Нервы были на пределе, и я рявкнул на горе-пастушку из соседней деревни, дабы она не мешала новоявленным знакомым самостоятельно разобраться в своих отношениях.
Наконец, измученный, сметённый и неудовлетворённый бык мысленно послал всё куда подальше и понуро направился к ферме, преследуемый своей несоблазняемой соблазнительницей. По пути он ещё пару раз пытался принудить свою спутницу к интимной близости, совершенно адекватно реагируя на её развратное поведение, но, потерпев очередное фиаско, галопом припустил по полю, на скорости удачно избегая откровенных ласк преследовательницы. На почтенном от них расстоянии бежала пастушка. Эта троица постепенно растворялась в мареве полуденного зноя, и в тот момент мне почему-то стало немного жалко несчастного быка, видимо, в силу мужской солидарности.
У этой истории весьма невесёлое продолжение, через несколько дней этот бык задавил в коровнике колхозного пастуха. Быка, естественно, отправили на бойню, а пастуха похоронили, и только тогда я со всей ясностью понял, какой опасности в тот день подвергался. Так что осталось всех предупредить – не повторяйте этот эксперимент, ибо опасно для жизни, и мне в тот раз просто несказанно повезло. Вот и всё.
Н.Д. Это абсолютно реальная история из моей жизни, воспроизведенная в деталях. Ну кроме фотографии, конечно, хотя я выбирал самую похожую. :)