Алла Лескова — о нелюбви к притчам и счастливой особенности забывать лица нелюдей.
У нас в доме прекрасная слышимость, кроме того, у меня обостренный слух.
Ночью я проснулась и какое-то время не могла заснуть, у нас очень тихо ночью, снежные дворы пятиэтажек, без шума машин.
На втором этаже, надо мной, долго и ритмично скрипела кровать. Долго, но с паузами.
Это мой сосед, которого я никогда не видела, и его жена. Ночь. Супружеский долг.
Жену я видела и знаю, она здоровается и часто плачет от него, это я тоже слышу через потолок.
А его сто раз видела с его собакой, которую он натравливает на кошек и так развлекается, а иногда он кидает камни с балкона во все живое.
Я его вижу, но никогда бы не узнала. Я не помню его лица, я его забыла в тот день, когда он позвонил в дверь и заорал, что от моего окна поднимается запах корвалола уже неделю, и он больше это терпеть не будет. Это был девятый день после смерти мужа.
Он тут же получил в морду от моих друзей и упал, а я выпила сто десятую ложку корвалола.
Я не помню лица таких людей, это моя особенность, я тут же забываю лица таких, они просто исчезают из всех моих органов восприятия мира.
Из глаз, слуха, обоняния и памяти…
И только одно напоминает о нем — ритмичный скрип кровати по ночам, без стонов и вздохов радости.
Призрак. Упырь
А иногда я думаю о его милой жене….
И тогда мне кажется, что гражданский и супружеский долг очень похожи.
И в том и в другом случает приходится выбирать меньшее из зол.
Но часто выбирают зло абсолютное, и тут нет никакой притчи. Терпеть их не могу.
Просто вдруг подумалось.