В Москве судебные приставы активно выселяют жителей общежития Министерства обороны. ФССП вместе с ЧОПом и военной полицией выгоняют из квартир ветеранов министерства и действующих его сотрудников. Причем никакого другого жилья ведомство своим же работникам не предоставляет, предлагая им самим решать, куда пойти. Для многих этот вопрос однозначен — на улицу.
Комплекс общежитий на Большой Пироговской в 1932 году построили для института Красной профессуры. В состоящем из восьми соединенных между собой здании в советские времена проживала интеллигенция. Ходит легенда, что часть денег на строительство дал писатель Максим Горький.
Еще до того, как строительство здания было завершено, его передали Министерству обороны, и ведомство заселило туда своих ветеранов и действующих сотрудников.
Уже во времена Лужкова жителей хотели расселить, а само здание отдать под элитное жилье. Тогда это сделать не получилось, и об общежитии на время забыли.
Пятого декабря жителям пришло постановление о выселении — на основании решения суда дом признали аварийным. И теперь судебные приставы выгоняют на улицу 174 семьи.
«Дом специально не ремонтировали»
Активная фаза выселения началась первого февраля, и последние несколько дней в здании царит настоящий хаос — судебные приставы вместе с ЧОПом и военной полицией чуть ли не силком выселяют жителей из их квартир.
Так произошло и со Светланой — жительницей общежития и действующим сотрудником Минобороны. Женщина встречает меня у калитки. По пути к своему жилищу Светлана рассказывает, что с ней случилось.
«Мою квартиру опечатали, когда пришли первого февраля», — объясняет Светлана. После этого ей пришлось покинуть свое жилье — один день они с семьей ночевали у соседей, на другой — в коридоре.
«Вчера приезжал Сергей Митрохин и взломал мое жилье, чтобы моим родственникам было где жить», — рассказывает женщина. Она считает эти действия законными: «Решение о выселении есть на меня, а на мою семью нет, поэтому они там живут, а не я».
Фото: Елизавета Королькова / МБХ медиа
Мы заходим в подъезд, встречаем других жильцов.
Подъезд выглядит плачевно — обшарпанные стены и облупившаяся краска и вправду не вызывают доверия. На секунду думаю, что дом и вправду может быть аварийным.
«Этот дом давно не ремонтировали, причем специально, — рассказывает одна из жительниц. — Специально, чтобы он мог выглядеть аварийным. На самом деле он прочный, ему просто нужен ремонт, даже не капитальный, а косметический».
Светлана показывает свой этаж, и говорит, что в других корпусах даже снимают двери.
А самой ей придется отстаивать не только свое жилье, но и работу.
«У нас идет давление свыше, — говорит Светлана. — Я занимаю активную позицию и одна из первых попала под выселение. И теперь они пытаются меня сломать. Сначала они выселили меня и моих членов семьи. А сегодня мне звонила заведующая с работы и говорила, что пришла проверка. Может, свыше сказали, что меня надо уволить».
Цена вопроса
Помимо озабоченных жильцов в подъезде стоит советник председателя Партии ветеранов России Вадим Мироненко. Он рассказывает, что после того, как жителей начали выселять, они обратились в партию ветеранов с просьбой о помощи.
«В течение многих лет люди регулярно платили за свое проживание, и теперь они вдруг не имеют права на свое жилье. Их выселяют без регистрации, без предоставления жилья. И они становятся в чистом виде бомжами. А тут живут пенсионеры, инвалиды и дети», — рассказывает Мироненко.
Фото: Елизавета Королькова / МБХ медиа
Он поясняет, что министерство обороны не предоставило никакого адекватного обоснования, почему людей выселяют на улицу. И все что остается — пытаться привлечь внимание к проблеме.
«А причина такого произвола одна — мы с вами находимся на территории, которая стоит больших денег. Напротив в доме стоимость квадратного метра — 345 тысяч рублей. И цена вопроса здесь колоссальная», — заключает Мироненко.
После нашего разговора к нам подходим Светлана. «Они написали на меня заявление о том, что я незаконно живу в своем жилище и вызвали полицию», — взволнованно говорит женщина, смотря в телефон. После недолгого обсуждения Светлана с Вадимом уходят — обдумать, что делать дальше.
Позже я узнаю, что через пару часов квартиру Светланы снова взломали — приставы вынесли ее вещи, мебель, а также лекарства мужа, страдающего сахарным диабетом.
Тем временем я остаюсь, чтобы сделать несколько фотографий «аварийного» здания. Спустя пару минут ко мне подходят несколько совсем юных ребят в ватниках и с нашивками военной полиции. И вдруг оказывается, что находиться мне здесь нельзя, и снимать тоже. А если я буду настаивать, то меня задержат — благо полицейская машина уже стоит у забора. После недолгих препирательств один из оставшихся жителей вызывается проводить меня до калитки.
По пути он говорит, что в отношении него еще решения нет, поэтому пока он живет дома.
«В целом я не боюсь за себя. Только вот за детей очень переживаю», — говорит мужчина и закрывает за мной калитку.