Шеинс Иоганн родился в 1920 году в Ахене. Он был призван в армию в 1941 году и служил водителем грузовика в 16- ой танковой дивизии, которая позже начала наступление на Сталинград.
Дислоцированная в Гумраке в декабре 1942 года, его часть была отправлена в центр Сталинграда, где Шайнс был взят в плен 29 января 1943 года. Освободившись из плена в конце 1949 года, он вернулся в Германию. После плена ему было запрещено официально работать в течение двух лет. Позже он устроился на работу в качестве водителя и прожил свою жизнь в маленьком городке недалеко от Ахена.
Шеинс Иоганн ветеран Вермахта
Корреспондент: Какой был самый ужасный момент для вас в Сталинграде? Вы можете вспомнить?
«Мы так боялись, что часто мочились в штаны. Для нас это было просто невозможно все время оставаться в спокойном состоянии. Честно.
Мы ужасно провели время. Нам негде было стирать грязные брюки. И если штаны приходили в негодность, то мы получали новые, снимая их с мертвых.
Мы были здесь, а русские были там. Я был взят в плен в советском здании тюрьмы. Русские танки стояли там, где сейчас находится памятник, знаете, матери Сталина (имеется в виду памятник Родина-мать в Волгограде, который была возведен после войны в память о великой битве).
Оттуда можно было увидеть Красную площадь. И я пошел туда. Мне всегда было ... любопытно посмотреть, что происходит. У меня всегда были широко открыты глаза. Последняя комната, она была размером с половину этой, слева у нее была дверь. Я вошел туда и увидел, что там сидит генерал, вроде как в том же месте, где сейчас вы сидите. На нем была шапка и пальто.
И у него было такое странное выражение лица. Стена была там, дверь была здесь. Я вошел и встал рядом с дверью. За столом было два человека. Увидев меня, генерал ничего не сказал. Они ничего не говорили. Они боялись. Это были офицеры высшего командования.
Я спросил у них: "Что нам теперь делать?". Но мне ничего не ответили. А потом вошел старший сержант, который мог говорить по-польски. Он был поляком, но немецким поляком. Он сообщил, что четыре русских танка Т-34, перерезали провода и что связи уже не было. Ничего нельзя было сделать. Нельзя было больше звонить по телефону.
Они переехали кабель. Теперь мы должны были сдаться. Тогда генерал встал. Он поправил свой галстук, чтобы его вид был более аккуратным. Внешне он был достаточно высоким человеком. Затем надел свою фуражку. Я стоял здесь, а он стоял там.
Он просто стоял там, а потом взял свой револьвер и с криком: «Да здравствует Германия! Да здравствует моя страна!» - застрелился, а потом упал вперед на стол. Я думал, он упадет со стола.
Я такого никогда не видел – у него из головы вылезло белое вещество.
Довольно плотная такая дыра у него была. Пуля прошла снизу-вверх и кровь стала вытекать из него. Так он и лежал на столе все это время. И я тогда ушел. Я ушел и пошел куда-то еще, плутая по темным коридорам бункера».