Да, речь, конечно, пойдет о вокально-инструментальном ансамбле «Крематорий», ну вы поняли.
Я с большой любовью, где-то даже нежностью отношусь к творчеству коллектива, во всяком случае, к его раннему этапу. Вот где сейчас проживает его отец-основатель Армен Сергеевич Григорян – это я не знаю. Но знаю совершенно точно, что детские годы он провел в нашей местности, на Речном вокзале и на улице Смольной, и посещал среднюю школу №167, которая имени маршала Говорова (а впоследствии – Московский авиационный институт, в общем, тоже в наших краях).
Кстати говоря, в те же юные годы Армен Сергеевич подавал известные надежды и как футболист, становясь в составе команды неоднократным победителем первенства Ленинградского района столицы, однако затем любовь к Музыке все-таки взяла верх. Таким образом, он пополнил такой славный список, в котором значатся Род Стюарт, Стив Харрис (ВИА Iron Maiden) и Ричард Эшкрофт (ВИА The Verve). Неизвестно, что потерял мировой футбол, когда все они, выбирая между кожаным мячом и гитарой, выбрали в итоге гитару – а Музыка точно приобрела. Во всяком случае, и без них, и без Армена Сергеевича – музыкальная картина мира была бы явно не полной.
Причем, что характерно, в «золотые дни» русского рока в конце 80-х, творчество «Крематория» как-то мимо меня прошло, слышал, но не более того. А проникся я им несколько лет спустя, когда эти самые «золотые дни» остались в далеком прошлом, и давно переключился на зарубежных исполнителей, и вообще уже бушевала «Эра MTV» и так далее. Причем случилось это единомоментно, при следующих романтических обстоятельствах времени и места.
Летом 1994 года после 4 курса мы отправились на военные сборы, маленько хлебнуть, так сказать, тягот и лишений, что и было выполнено с блеском. И в один прекрасный летний вечер лучшие люди нашего взвода заступили в наряд по кухне, всё как положено.
И, как и положено, в самый ответственный момент явился товарищ старший прапорщик Рукокрылов...
Тов.ст.прапорщик, как сейчас сказали бы – был личностью эпической. Достаточно привести такой показательный пример. При встрече с командиром части (бывшем, замечу в чине полковника), Рукокрылов ПЕРВЫМ протягивал ему руку для приветствия, после чего товарищ полковник ПЕРВЫМ справлялся о здоровье драгоценного Виктора Ивановича, сиречь Рукокрылова. Ну, люди служившие – поймут. Что такого совершил тов.ст.прапорщик – об этом говорилось туманно, но ясно было, что подобная субординация возникла не на пустом месте.
Вообще была информация, что ранее он служил в какой-то страшной точке пространства, где год службы шел за два, а не то чуть ли не за три, так что к своим тридцати четырем Рукокрылов был уже полноценный военный пенсионер. Правда, он и выглядел соответствующе... или, быть может, нам с наших двадцати-двадцати одного года так казалось... но в другой раз об этом. Явился. Рукокрылов был вездесущ, он являлся всегда, к месту и не к месту, и почти в любое время суток...
Явился – и с порога заявил дословно следующее:
- У меня для вас, товарищи курсанты, две новости: хорошая и плохая. С какой начнем?
- Конечно, с хорошей, Виктор Иванович!
Это мы уже знали его характерное чувство юмора – дескать, а вдруг боевая тревога, марш-бросок с полной выкладкой, то да се, так что до плохой новости можно и просто не дожить, так что и ни к чему.
- Хорошая новость, мальчики, такая, что на обед завтра – картофельное пюрЕ.
Да, он так и говорил – «пюрЕ».
- А плохая?
- А плохая в том, что один новообращенный воин из числа срочников необдуманно сегодня сунул руку в картофелечистящий агрегат... так что придется вам, мальчики – всё врукопашную...
- А что с воином? – деликатно уточнили мы.
- Да там такой воин, он бы, кажется, и голову туда бы сунул – и ничего бы ему не было. А вот машинка – ёк, - сообщил товарищ прапорщик, опять же со свойственным ему чувством юмора. – Так что, ребятки, сели, перекурили – и вперед, за дело...
За дело, да! Я столько картошки сразу, опять же, только в институте видел, когда в колхоз ездили убирать! Мы только со склада на носилках – кажется, час таскали! Складывали в ванную, а ванная была... слова «джакузи» тогда еще не было, но вот у моей бабули на «Войковской» в коммуналке – такая же примерно стояла, уж ванна так ванна, в полный рост!
Но, как бы то ни было, опуская всю лирику и воду – справились. Хоть и было нас всего двое, и сидели потом всю чудесную летнюю ночь – но приказ есть приказ. Рука потом дергалась до вечера, но тяготы и лишения – они ведь не только в окопе, но и на пищеблоке тоже.
Тем более, что к полуночи сбегали в расположение нашей студенческой батареи и взяли у ребят из соседнего взвода магнитофон. И как раз, значит, с кассетой раннего «Крематория» в том числе.
Так и сидели, склонившись и чистя: и слушали потихонечку. И проникались...
Причем не мы одни прониклись. Потому что, как водится, уже ближе к рассвету вновь явился Рукокрылов...
- Ат-ставить! – скомандовал было он с порога. Но потом прислушался...
«...Она приходит сюда и ест клубнику со льдом...»
- Это что у вас?
- «Крематорий», Виктор Иванович, - четко доложили мы, - Группа такая...
- «Хераторий»! – тут же воскликнул Рукокрылов со свойственным ему чувством юмора. Но потом прислушался еще. И спустя какое-то время живо напомнил царя Ивана Васильевича из одноименной картины Гайдая, слегка всплакивающего над магнитофоном: «...но она не любит мужчин, Она любит клубнику со льдом...» И каждый подумал о своем, а может – об одном и том же, только разными словами.
В общем, как поется еще в одной прекрасной песне Армена Сергеевича – «Но были дни, которые запомнятся мне навсегда. Другая жизнь, иные времена...» Лето, ночь, пищеблок, полная ванна картошки и товарищ старший прапорщик Рукокрылов...
Да, и когда закончился наш военный месяц – то первым же делом после «дембеля» я поехал в магазин «Мелодия», купил себе «двойник» на остатки стипендии – и проникся окончательно.
...Будущая Идеальная писательская жена, выяснив однажды, насколько быстро и качественно я чищу картошку, а с той ночи я действительно чищу именно так, можно даже сказать «виртуозно» – подозрительно сощурилась и спросила:
- Это тебя баба какая бывшая так научила?
Но тут можно лишь рассмеяться. Нет, родная, поверь: никакие бабы ТАК не научат. Только мужики.
И если случается ехать домой от «Речного», и первым подходит не 233-й, а 90-й, тоже годный, и слышишь «Остановка – Школа имени маршала Говорова» - то, в общем, неизменно очень многое всплывает в памяти :-)
Вот такая история
Да, "Были дни, которые запомнятся мне навсегда..."