Не так давно школьник из Нового Уренгоя высказался в Бундестаге о том, что не все немцы воевали по своей воле, и каждый заслуживает сочувствия. Люди, которые любят называть себя патриотами и православными, обвинили его в предательстве родины, осквернении памяти жертв и долго ещё попрекали «невинными фашистами».
Я вспомнил это, когда увидел в Берлине «Сталинградскую Мадонну».
Я жил районе Курфюрштендамм. В его центре стоит полуразрушенная церковь памяти Кайзера Вильгельма. Её разбомбили во время Второй Мировой, после войны руину с пробитой крышей законсервировали, а рядом построили новую церковь и новую колокольню. Язвительные берлинцы прозвали здания «пудреницей» и «помадой», что довольно точно описывает их модерновый дизайн. В «пудренице» помимо прочего на стене висит икона, нарисованная углём на оборотной стороне советской географической карты. В истории этой иконы – много вопросов без очевидных ответов.
Её автор - Курт Ройбер. Он родился в Германии в 1906 году, увлекался живописью, интересовался медициной, изучал теологию, хотел стать священником и, в итоге, стал им. В 1933 году. Когда к власти пришёл Гитлер. Замечал ли Ройбер до этого, куда катится его страна? Или он думал, что Церковь сможет вылечить общество и что-то изменить?
Жена Ройбера помогает ему с работой в приходе, а он пишет маслом портреты прихожан, а в проповедях критикует национал-социализм. Его берут на заметку, таскают по допросам и потихоньку выдавливают из церкви. Ройбер начинает активнее заниматься медициной, в 1938 сдаёт экзамен на врача и получает степень доктора. А в 1939 его мобилизуют в Гитлеровскую армию. Был ли у него выбор? Мог ли он отказаться? Имеет ли значение, что он служил не солдатом, а полковым врачом?
Ройбер участвует в Балканской кампании, а позже - в Русской. Биографы пишут, что, несмотря на «тяготы фронтовой жизни» Ройбер продолжает увлекаться рисованием и писать портреты. Говорит ли это о его особых человеческих качествах?
В августе 1942 Шестая Армия Вермахта подходит к Сталинграду. Авианалёты убивают тысячи мирных жителей, а потом немецкие войска кладут ещё десятки тысяч своих и наших и входят в город, Ройбер спасает жизни солдат Вермахта. Они продолжают отнимать другие жизни. Можно ли назвать работу Ройбера проявлением милосердия?
Самая страшная мясорубка Второй Мировой продолжается, пока Красная Армия не окружает полностью разрушенный город с оставшимися местными жителями и немцами. Сталинград отрезан от мира, наступает суровая зима. Все живут в руинах и подвалах, мёрзнут и голодают. Надежды вырваться из «котла» - нет. Единственная мечта - выжить. Немцы морально сломлены, Ройбер - один из них. Должно ли это вызывать у нас сочувствие?
Медикаментов почти нет. А того, что есть, хватает только, чтобы облегчить смерть. Ройбер чувствует, что уже бесполезен как врач. Приближается Рождество. Он находит советскую географическую карту, берёт уголь и рисует Мадонну с младенцем. К 25 декабря она висит на стене землянки. Её обрамляют слова «Крепость Сталинград», «Рождество в котле», «Свет», «Жизнь», «Любовь». Две недели солдаты ходят к иконе за надеждой и утешением. Имеют ли на них право солдаты, чьи войска принесли столько крови и горя?
13 января 1943 года тяжелораненого командира батальона, в котором служит Ройбер, вывозят из окружения на последнем самолёте. Ройбер успевает передать ему письмо для своей семьи. В конверт он вкладывает и свой рисунок, сложенный вчетверо. Ещё через неделю в их землянку попадает бомба. Ройбер спасается, потому что дежурит в госпитале. А 2 февраля он и ещё 90000 солдат сдаются в плен. Военнопленные лишены всего. В лагере грязь, жестокое обращение и болезни. Заслуживают ли они чего-то другого?
Из каждой сотни тех военнопленных выжило примерно шестеро. Курта Ройбера среди них не было. Он умер 20 января 1944 года и был похоронен в общей могиле в Елабуге с остальными 84000. Имеет ли его жизнь какую-то особую ценность? Должны ли мы вообще скорбеть об этих людях? Так ли важна эта гора трупов на фоне миллионов, погибших во Второй Мировой по вине их армии, их режима, их идеологии?
Семья Ройбера получила его рисунок и бережно хранила его, а с 1983 года он висит в «пудренице» рядом со старой разрушенной церковью. В 1990 году «Сталинградскую Мадонну» освятили три священника. Лютеранский епископ из Берлина. Настоятель англиканского собора в Ковентри, городе, который немцы бомбили 41 раз и уничтожили на три четверти. И православный архиепископ Вольский и Саратовский Пимен, чьи родители умерли во время войны от болезни и голода. Копия иконы находится в волгоградском католическом храме Святого Николая и почитается как икона «Дева Мария Примирения».
Подразумевается, что эта икона напоминает о лишениях войны, о горе, о ненависти, и призывает людей прийти к примирению через любовь и прощение, невзирая на любые обиды и противоречия. Разве в этом может помочь рисунок углём? Разве это вообще возможно?
На каждый вопрос в этой истории настоящий христианин ответит «да».
Но не обязательно быть христианином, чтобы понять: в мире, где каждый человек по умолчанию заслуживает сочувствия и прощения, будет меньше насилия и страданий. В мире, где человеческая жизнь дороже любых идей и признаков, будет меньше зла и жестокости. В мире, где чужие раны болят сильнее своих, будет больше любви и добра. А в мире, где люди несут на флаге «я жертва, а ты виноват», всегда будут новые реальные жертвы.
В 2016 году на площади перед «пудреницей» и «помадой» была Рождественская ярмарка. В толпу людей въехал грузовик. 11 человек погибло, больше полусотни было ранено. За рулём грузовика был игиловец. Он боролся за чистоту веры, за родину, и, конечно, ни на секунду не сомневался, что жертва в этой ситуации именно он, а невинных «неверных» не бывает.
