В центре Краснодара табличку, говорящую о том, что здесь оказывают юридические услуги, можно увидеть через каждые 100 метров. Как не затеряться среди прочих, выстроить компанию с солидным брендом, зачем и когда бизнесу необходима помощь грамотного юриста, и для чего востребованному адвокату строго разделять рабочие и выходные дни, рассказал управляющий партнер адвокатского бюро «Домащенко и партнеры» Роман Домащенко.
Роман, с чего вы начали свой путь в профессии юриста?
В конце 1996 года я пришел в центр занятости в надежде получить работу, которую я смогу совмещать с обучением в университете. Мне дали вакансию в одной из юридических фирм, где я и начал работать — выполнял функции стажера–курьера, поручения руководителя. Спустя год перешел в другую юридическую компанию на должность юрисконсульта. Генеральным директором юридической компании, в которой моя доля составляет 25%, я стал в 2000 году.
Это достаточно быстро…
Все было весьма прозаично. У меня случайно появились клиенты, которым я оформил сделку по приобретению кафе, укомплектовал само заведение алкогольной лицензией, ассортиментными перечнями и всеми документами, которые требуют пожарные и санэпидстанция. В итоге муж хозяйки кафе предложил мне должность начальника юротдела в своей компании. Он был президентом объединения, в которое входило порядка 20–30 строительных фирм, и хотел создать юридическую службу, способную закрывать потребность в правовом сопровождении всех компаний–участниц. Мне не очень хотелось идти в подчинение и просто быть начальником юротдела. Поэтому я предложил ему другой формат сотрудничества — выступить соучредителями юридического агентства. Помню, мы сняли офис на пересечении Седина и Буденного, я купил мебель, принес свою оргтехнику — таков был на тот момент мой финансовый вклад в бизнес.
Так было создано агентство, а сколько лет вы работаете в формате адвокатского бюро?
В том виде, как сейчас, мы работаем с 2012 года. Сейчас у меня 9 сотрудников. Оптимальной я считаю компанию, в которой работает не более 15 юристов. По моему плану я доведу коллектив до этой цифры в ближайшие два–три года. Тогда я перейду к увеличению стоимости услуг, чтобы компания могла работать, более не увеличивая штат, но увеличивая прибыль.
В чем же, по–вашему, преимущество небольших юридических компаний?
Я убежден, что только в рамках небольшой компании остается место для человеческого, эмоционального участия в проблеме клиента. Крупная компания — это конвейер, а для меня конвейер в юриспруденции неприемлем.
Почему? Закон в любом случае есть закон.
А нюансы? Как только ты становишься на конвейер, ты начинаешь упускать нюансы, которые могут повлиять на решение проблемы. Поэтому доверительное общение с клиентом, понимание очень важно для дела. Интересно, что не всегда проблема действительно в том, с чем к юристу приходит клиент. Зачастую это на самом деле следствие каких–то более глубоких причин, и устранять нужно совсем не то, что он называет.
Как вы поступаете в таких случаях?
Если я вижу такую возможность, я говорю об этом и стараюсь его перенацелить. Но когда я понимаю, что он воспримет это не как совет, а как обиду, я оставляю свое понимание при себе и решаю ту проблему, которую передо мной поставили.
Вы говорите, что сегодня как никогда актуальна защита бизнеса. С чем это связано?
Сегодня с бизнесом происходят действительно неприятные вещи. По-моему, экономический блок правительства допускает целый ряд ошибок. Сжимается денежная масса — несмотря на рекламу всевозможных кредитов, получить деньги предпринимателям и компаниям все тяжелее и тяжелее.
И весь бизнес переходит в мобилизационное состояние, когда ты по максимуму ужимаешься, дабы сохранить костяк трудового коллектива и не уйти с рынка. Все это я вижу последние 4–5 лет. Хорошо сейчас живет только тот, у кого есть возможность получения государственных и муниципальных контрактов, и то у них огромные проблемы, потому что, с одной стороны, государство дает большие деньги, а с другой — лихие времена, когда можно было взять аванс 30% и потратить его на «Гелендваген», прошли. За каждый рубль, который сейчас государство дает по госконтракту, оно строго спрашивает.
Внешние риски усилились, но бизнес несет в себе и внутреннюю уязвимость — что с этим?
Как ни странно, здесь тоже не становится меньше проблем. При среднем и крупном размере бизнеса сейчас все больше встречаются нарушения и злоупотребления со стороны генеральных директоров и их заместителей: сделки с заинтересованностью, вывод денег из компании на фирмы жен, братьев, сестер, родителей. Несколько раз в моей практике были ситуации, когда при проверке выявляется, что гендиректор ездит отдыхать за границу с некими людьми, ну вроде как друзья, а потом мы устанавливаем, что все они — учредители и директора компаний, которые получают подряды от этого генерального директора. Если же проверить сметы по подрядам, то сразу понятно, куда из фирмы исчезают деньги. Потребность в квалифицированных, честных, порядочных управленцах сейчас крайне высока.
А менеджер чувствует, что под него «копают»?
Это зависит от его квалификации. Если он умный — поймет.
Часто ли вы наблюдаете, как рушатся компании из–за самих собственников?
Тоже нередкий случай. И здесь самая распространенная причина — изначальная ошибка в распределении долей, она уже на входе закладывает мину замедленного действия в бизнес. Я постоянно говорю клиентам, что не должно быть распределения уставного капитала 50 на 50. Да, выглядит очень справедливо. Но в любом бизнесе нужен лидер, и все должны понимать, что он — основной владелец, а другой — совладелец. Он должен держать как минимум 50% плюс одну акцию, чтобы контроль оставался за ним. И неважно — это владение фабрикой или киоском.
Когда предприятие начинает зарабатывать, равноправное владение заканчивается
плачевно.
К чему вы стремитесь, посредничая в такой ситуации?
К сохранению бизнеса. К сожалению, далеко не все понимают, что лучше забрать из прибыли на миллион меньше и спокойно выйти из бизнеса по согласованному графику, а затем продолжить свою работу с новыми людьми, чем разрушать собственную компанию из-за желания доказать правоту. Разумный и грамотный человек никогда не начнет добивать соучредителя или соакционера. Он потратит время и труд, но сохранит бизнес от самоуничтожения.
Вы уже многие годы специализируетесь на земельных правоотношениях. Для нашего края земля — ключевой ресурс, мы — аграрный регион. Что вы наблюдаете в земельных правоотношениях на Кубани последнее время?
Если говорить о земельных правоотношениях в сфере сельского хозяйства, я считаю, было большой ошибкой нашей власти, в том числе краевой, содействовать укрупнению рынка. На сегодня 95% земли ушло в управление крупных холдингов, в лучшем случае — региональных, но иногда — Москвы и других субъектов. Перечень небольших и средних хозяйств в каждом районе края теперь можно уместить на одном листе. Но именно наличие таких хозяйств на самом деле формирует здоровый рынок и цивилизованные земельные отношения.
Встреча с вами для интервью с первой попытки у нас не состоялась, так как вам было крайне трудно найти время из–за постоянных командировок, такой режим работы для вас норма?
Я как–то начал понимать, что, да, работа требует вечных разъездов, но это, наверное, моя ошибка. Сегодня я придерживаюсь цели, чтобы мои выходные были в Краснодаре с семьей. Моему старшему сыну 17 лет, и это время бесконечных вопросов о том, что и как происходит в жизни. Поэтому я стараюсь выделять как минимум один из выходных, чтобы тет-а-тет пообщаться с ним и обсудить его проблемы и вопросы. Младшие дети — сыну 10 лет, а дочке только 2 года — конечно, пока не нуждаются в столь подробных обсуждениях, наше общее время несколько другое — это в большей степени подвижные мероприятия и прогулки.