Черные столбы дыма на горизонте от горящих танков появились сразу, как только небо на востоке начало светлеть. День еще не начался, но уже обещал стать весьма насыщенным на события. Я уже сидел в самоходке, и высунувшись из люка видел, что перед нами находится небольшая балка, а дальше простирается широкое поле, местами заросшее посеченными осколками кустами. Дальше за полем в утренней дымке виднелся какой-то хутор, однако, что там сейчас происходило, отсюда было не разобрать.
Прибежал командир Степаныч, запрыгнул в башню и приказал загнать самоходку на вершину холма. Вдруг Саня как закричит: «Заряжай! Залп! Давай еще один! Попали!» Пытаясь что-то разглядеть через пороховые газы, которые сразу заполнили башню, мы с радистом бросились к люку, чтобы посмотреть, куда мы на самом деле попали. И тут же получили пинка под зад от командира: «Куда полезли? Быстро по местам! Сейчас влепят по нам!» Но вернуться на место я не успел, потому что немецкая болванка пробила броню с той стороны, где лежали наши снаряды. Степаныч закричал: «Ребята, бросайте всё, быстро наружу! Сейчас боекомплект рванет!»
Мы выскочили через верхний люк, как ошпаренные, и залегли в овражке. Но долго там пролежать гитлеровцы нам не позволили, так как на краю оврага с лязгающим грохотом появился немецкий «Тигр». Мы с радистом бросились в ближайшие кусты, хотя я понимал, что немецкий танк вряд ли полезет в овраг, рискуя не выбраться обратно. Справа от нас шли несколько «тридцатьчетверок», примерно на расстоянии полукилометра. «Тигр» остановился, повернул в их сторону башню, и открыл огонь. Те ответили, и в нашу сторону теперь полетели наши родные советские снаряды.
Нужно было отсюда срочно сматываться. Мы бросились бежать через кусты, попутно уступая дорогу пролетающим мимо болванкам и шальным пулям. Со всеми ними пока что удавалось разминуться, но надолго ли? Мы ещё продолжали бежать на ватных ногах, и совершенно не чувствуя себя в безопасности, когда в небе появились чьи-то самолеты, и из них, как горох, посыпались бомбы. Это было уже похоже не просто на бой, а на какую-то безумную вакханалию, правила которой мне были не известны.
Как я в конечном итоге смог выбраться из этого замеса, я сейчас уже точно не помню. Осталось только в памяти, что я несколько раз падал, пока бежал, но ни один осколок или пуля меня не задели. В итоге я, уставший и измотанный, оказался среди зенитчиков, у которых имелась своя полевая кухня с только что сваренной горячей кашей. Так что закончился этот день вполне приемлемо. Я был накормлен, цел и невредим, но с небольшим сумбуром в голове. Однако, это скоро прошло, когда подобные бои начали происходить почти каждый день.
Неверов В., артиллерист на САУ-152. «Когда война превращается в безумство храбрых».