Он никак не мог заснуть. Мучили мысли, которые лезли в голову одна за другой. Значит, получается так, что Дениса убили преднамеренно, а не случайно. Его школьного друга лишили жизни мафиози, которых Денис хотел разоблачить, вывести их темные делишки на чистую воду. Да, Денис всегда был таким. Иначе он поступить бы и не мог – всегда был за справедливость. Не терпел, если сильные и большие обижали слабых и маленьких. Как ни банально звучит, но это было так. А теперь подонки потирают руки и стали еще уверенней в себе, оттого, что убили его друга и остались безнаказанными.
И вот он, Шершень, участник десятков боевых операций, прошедший огонь и воду завтра подожмет хвост, и трусливо убежит из этого города, где после десяти вечера люди стараются не выходить из дому.
А что он может сделать? Как зацепить этих коррумпированных подонков? Если бы хоть что-нибудь можно было найти их того, что «накопал» на этого Барина Денис. А так в чем можно обвинить директора комбината, если нет никаких фактов? И кто его будет обвинять? Шестнадцатилетняя девчонка? Кто ей поверит? Нет никаких весомых доказательств, никаких улик и это ужасно. А если попробовать их найти, эти доказательства? Тоже довольно глупая затея. Чтобы отыскать какие-то улики, нужно к этому Барину так же близко подобраться, как Денис, но это практически невозможно. Тем более для Шершня, который приехал в этот город погостить. Мучительно ища в мозгу выход из сложившейся ситуации, Шершень не заметил как крепко заснул.
Утром первым проснулся и встал отец Лизы, а за ним и все члены семьи. Лиза заглянула к Шершню, разбудила его, вместе позавтракали все, кроме Тани, которая еще спала. Шершень решил первым делом с утра наведаться в милицию, узнать о своих вещах, а потом съездить на кладбище на могилку к Денису. Лиза вызвалась его сопровождать в его похождениях по городу как проводник.
Вышли на улицу. Было светлое субботнее утро, над городом повисла легкая поволока и подмораживало. То тут, то там встречались индивидуумы с помятыми лицами, которые после вчерашних возлияний искали опохмелку, кроме них мамаши с детьми шли в магазины, город ожил в отличие от вчерашнего и наполнился жителями. Увидел Шершень и парочку красивых зданий в центре, построенных, вероятно еще в эпоху товарища Сталина, который пригнал сюда народ для разработки полезных ископаемых.
Они подошли с Лизой к милиции ровно в десять утра. На месте дежурного сидел милиционер, похожий на стеариновую свечу, которая уже наполовину сгорела. Щеки его висели над плечами, брови над глазами, рот из-за всего этого приобрел уныло-злобное выражение, а взгляд был строгим и мрачным.
Шершень подошел к стойке дежурного и приветливо поздоровался. Свеча медленно перевел заплывшие жиром глаза на Шершня в куртке прапорщика милиции, потом на стоящую позади него Лизу и спросил:
- Вам чего?
- Меня вчера ограбили, - начал свой рассказ Шершень, - и прапорщик куртку мне дал до утра и пообещал, что к десяти часам все найдется…
- Не найдется, а мы найдем, - поправил его Свеча, - а в куртке милицейской тебе не надо было вчера по городу ходить.
- Ситуация так сложилась, - объяснил Шершень, - что пришлось прогуляться.
- Ситуация, мастурбация, - показал знание научных терминов милиционер Свеча, - нашли мы кое-что из твоих вещей.
Он полез в ящик стола, достал оттуда паспорт Шершня, пролистал его, затем изучающе осмотрел самого Шершня и спросил:
- Александр Иванович?
- Он самый, - подтвердил Шершень.
Свеча торжественно протянул ему паспорт:
- Вот получите и распишитесь!
Шершень взял паспорт и приготовился расписаться. Но что-то ему подсказало, что паспортом дело и ограничиться.
- А где все остальное? – осторожно спросил Шершень. – Мои вещи?
- Что остальное? – как бы удивляясь, спросил Свеча.
- Дубленка, подарочный сервиз, сумка с вещами, - перечислил Шершень, - все, что было мной в заявлении подробно описано.
- В каком таком заявлении? – спросил Свеча.
- Я писал заявление о том, что меня ограбили, - терпеливо разъяснил Шершень.
- Ну, раз ты написал заявление и в заявлении перечень вещей указан, - ответил Свеча, -значит, то, что мы отыскали, находится в комнате вещественных доказательств, иначе нельзя, порядок такой. И будут вещи находиться там до выяснения обстоятельств. Потому что нам так положено поступать согласно заявления.
- Так я заявление свое заберу, - понял игру хитрого милиционера Шершень, - только вещи мне верните. Мне тут в вашем городе гостить некогда, а тем более уголовные дела решать.
Свеча пристально посмотрел на Шершня, на Лизу, а затем, громко сопя, полез в ящик стола и достал оттуда лист бумаги, в котором Шершень узнал свое заявление. Свеча немедленно демонстративно начал читать его про себя, шевеля толстыми губами и низко склонившись над столом. Минут через пять, закончив разбираться с почерком Шершня, он спросил:
- Так, значит можно рвать заявление?
- Конечно, - ответил Шершень, - я зла на них не держу.
Свеча медленно порвал заявление на мелкие кусочки и выбросил в урну. Затем он буркнул: «Ждите здесь», и удалился в маленькую дверь позади кресла дежурного. В комнате дежурного остался только молодой сержант, который с интересом разглядывал Лизу.
Минут через пять Свеча вернулся, неся под мышкой дубленку Шершня.
- Вот, - сказал он и положил дубленку на стол, - распишитесь в получении.
- Что, вот? – спокойно переспросил Шершень. – А где сумка и сервиз?
Свеча оплавился еще больше и пристально посмотрел на Шершня. Молодой мент недовольно хмыкнул.
- Сумка и сервиз не найдены, - безапелляционно констатировал сомнительный факт Свеча.
- Как это не найдены? – возмутился Шершень. – Объясните мне, каким образом вы смогли найти дубленку и не найти сумку и сервиз?
- Гражданин, скажите спасибо, что мы за прошедшую ночь смогли найти вашу дубленку и документы! – потребовал Свеча.
- Спасибо, - сказал Шершень, - а когда вы найдете сумку и сервиз? Я сегодня днем собирался уезжать!
- Возможно никогда мы не найдем вашу сумку и сервиз, - раздражаясь, ответил Свеча, - так что счастливого пути! Берите билет и уезжайте!
- Отлично работаете, - усмехнулся Шершень, - а может мне заново написать заявление, чтобы вы были порасторопней?
- Пиши, - безразлично сказал Свеча, - только тогда дубленочку снимай, потому что это вещественное доказательство и оно должно находится у нас. Кроме того, приготовься к тому, что раза два в месяц мы будем тебя вызывать на дачу показаний к следователю. А может быть, и чаще. К тому же на тебя есть еще встречное заявление.
- Это какое же? – удивился Шершень.
- От гражданина Барашко и гражданина Гонтелева, - нагло ответил Свеча.
- Это Сопля и Гантеля, - прошептала сзади Лиза.
- И что же написали в заявлении эти «достопочтимые люди»? – с издевательством спросил Шершень.
Свеча, демонстративно не замечая глумливого тона Шершня, полез в ящик стола, где лежало заявление Шершня, и достал оттуда еще два листа, исписанных похожим неровным и корявых почерком.
- Они написали, что возле магазина на них напал гражданин и избил их, нанеся телесные повреждения, которые они засвидетельствовали у врача. Вот справки.
Свеча показал Шершню две бумажки с неразборчивой печатью. Шершень просто оторопел от такой наглости.
- Но есть же свидетели, которые наверняка видели, что они подошли ко мне и угрожали опасной бритвой, - сказал Шершень, - люди не спали еще, да и продавщица из магазина все видела, она стояла у окна.
- Да, да, - кивнул Свеча, - как раз продавщица и указывает на то, что вы привязались к молодым людям и стали их избивать.
- Ее просто запугали, - громко сказала Лиза.
- Девочка, иди отсюда, не мешай! – приказал ей Свеча.
- Мальчик, не груби мне, - ответила ему Лиза.
Молодой мент поднялся со скамейки, поигрывая дубиной.
- Ладно, ладно, - сказал Шершень, легко сжав Лизе кисть руки, - замнем это дело. Я вижу тут у вас каша варится еще та!
- Каша не каша, а заявлению их я тоже могу ход не давать, - сказал Свеча, - нам лишние геморрои не нужны.
- Тем более, когда в деле участвует сынок начальника милиции, - добавил Шершень.
- А это тут совсем не при чем, - ответил Свеча, - у нас подход беспристрастный.
- Знаю, знаю, - сказал Шершень, - я в вашей местной газете читал. «Комбинатовский рабочий». Раскрываемость преступлений у вас 99, 9 %.
- А что у вас есть сомнения? – сурово спросил Свеча.
- Что вы, никаких сомнений, - ответил Шершень, - я верю вашей газете так же, как и вам.
- Так что в ваших интересах, молодой человек, - невозмутимо продолжил Свеча, - как можно быстрей взять билет и уехать отсюда куда подальше, пока мы вас не арестовали. И тогда, может быть, из-за этого пустякового дела мы не будем вас разыскивать на просторах России.
- Ну, что ж, вы очень милые люди, - сказал Шершень, - приятно было побеседовать. Спасибо прапорщику передайте за куртку, которая согрела меня вчера вечером.
- Передадим, - пообещал Свеча.
Шершень снял с себя милицейскую куртку, положил ее на стол к дежурному, накинул на плечи свою дубленку, забрал паспорт и пошел к выходу, таща Лизу за руку. Они вышли из отделения милиции и остановились на пороге.
- Хороший был сервиз-то? – спросила Лиза.
- Китайский фарфор, - ответил Шершень, - на шесть персон.
- Ого! Наверное, дорого стоил?
- Да так, - пожал плечами Шершень, - теперь уже какая разница?
- А в сумке что было? – спросила Лиза.
- Ничего ценного, только вот туалетные принадлежности жалко. У меня там хороший лосьон после бритья был.
- Что только туалетные принадлежности в сумке были?
- Еще костюм новый на свадьбу купил и так по мелочи трусы, носки, - ответил Шершень.
- Ни фига себе, - удивилась Лиза, - костюмы сейчас бешеные деньги стоят. Здорово тебя обули!
- А зачем мне этот костюм? – пожал плечами Шершень. – Свадьбы не состоялось, а больше мне его некуда одевать.
- На свою свадьбу, - подсказала Лиза.
Шершень усмехнулся:
- Ну, это вряд ли…
- У тебя, что нет любимой девушки? – спросила Лиза.
- Нет, - ответил Шершень.
- Ты ее бросил или он тебя? – спросила Лиза.
- Да никто никого не бросал, просто ее нет.
- В твоем возрасте неприлично не иметь девушки, - сказала Лиза, - могут подумать, что ты голубой.
- А ты не говори никому и никто не подумает.
- Но я-то знаю, что у тебя ее нет.
- Ладно, знаток секс меньшинств, - сказал Шершень, - пойдем где-нибудь купим цветы, да поедем на могилу Дениса. Продаются у вас тут где-нибудь живые цветы?
- Есть на рынке у азеров, - ответила Лиза, - это недалеко. Минут за пять дойдем.
- Потом на автобус, - продолжил Шершень, - а то на кладбище не успеем съездить. Мне же еще уезжать сегодня на поезде. Драпать от уголовного дела, которое на меня грозились завести из-за этих малолеток.
- Любой нормальный человек на твоем месте уехал бы, - сказала Лиза, - на фига тебе эти неприятности? А сумку твою и сервиз менты и не искали. Оставили Сопле и Гантеле за нанесенный тобой им «ущерб» в качестве материальной компенсации. Если бы тебе было в чем ехать, то они бы и дубленку тебе не вернули.
- Да, городок у вас еще тот, - усмехнулся Шершень.
- Это точно, - засмеялась вместе с ним Лиза, - а этим уродам все с рук сходит. Недавно такая у нас тут история приключилась. Сопля вместе с Гантелей изнасиловали в подвале девчонку. Затащили, запугали, избили и изнасиловали.
- Вот скоты! - покачал головой Шершень.
- Да, еще те уроды, - подтвердила Лиза, - девчонка расплакалась и матери все рассказала, а мать заявление в милицию написала. И сказала, что так этого дела не оставит, что засадит обоих. Папаша Соплю и Гантелю поругал, даже по уху двинул и привел к девочке прощения просить. А она такая вся недотрога была, ей всего-то четырнадцать. До этого случая даже не целовалась ни с кем и сразу… Надолго бы их за такое дело засадили бы.
- Да, можно было упечь, - согласился Шершень, - и чем дело кончилось?
- Вот Сопля и Гантеля пришли к девушке домой, - продолжила Лиза, - прощения просили. Обещали так больше не делать, лишь бы заявление забрала. А мать девочки ни в какую. «Посажу, - говорит, - подонков в тюрьму, даже если придется до президента дойти». Папаша Сопли, видя, что дело пахнет керосином, побежал жаловаться к Барину. Тот выслушал, а назавтра маме этой намекнули там, где она работала, что на комбинате сокращение грядет и она, мол, в первых рядах на увольнение. Но могут не уволить, а перевести в другой цех на повышение. Все зависит от того, как она себя будет вести. Мама поняла, откуда ветер дует, и «скисла». Поняла, что сил с этой бандой справиться, у нее нет. А Сопля и Гантеля в это время этой девочке лицемерно подарки дарили, стали от всех защищать. Короче, применили метод кнута и пряника на всю катушку. Так все это дело и замяли. Правда, потом недели две Сопля и Гантеля тихими такими были, а прошло две недели и принялись снова за старое!
- Я вижу, царит у вас здесь беззаконие и произвол, - сказал Шершень, - тебя-то не обижают?
- Меня не обижают, - ответила Лиза, - я за себя могу постоять.
Так, за разговорами, они дошли до рынка. Рынок представлял собой большое крытое здание, похожее на ангар. Внутри этот ангар был полупустым и представлял из себя частичку Баку, судя по присутствующему контингенту. Контингент этот играл в нарды, кричал на своем языке, а торговали русские женщины. Шершень и Лиза купили четыре цветка и отправились на автобусную остановку.