Знаете, есть такие легендарные книжки, о которых слышали все. Есть герои и сюжеты, что у всех на слуху, которые нередко становятся какими-то эталонами, примерами для подражания либо шаблонами. Героями таких книг восхищаются, их именами называют детей… «Заводной апельсин» может и у многих на слуху, но персонажи романа далеко не эталонные, да и восхищения вызывают мало. И вряд ли вы найдете что-то подобное в литературе. Это отталкивает и притягивает одновременно. Берджесс написал книгу-противоречие.
Для начала разберемся со спецификой названия:
«Название «Заводной апельсин» происходит от выражения, которое когда-то широко ходило у лондонских «кокни» - обитателей рабочих районов Ист-Энда… «Кокни» старшего поколения о вещах необычных или странных говорят, что они «кривые, как заводной апельсин», то есть это вещи самого что ни на есть причудливого и непонятного толка… Семь лет я прожил в Малайзии, а на малайском языке слово «orang» значит «человек», так что волей-неволей и в английском «orange» («апельсин») мне слышится что-то живое…»
(с) Э. Берджесс «Предисловие автора» (к роману «Заводной апельсин»)
Текст романа в общем и целом можно описать такими же прилагательными: причудливый, странный, необычный. Он непросто поддается быстрому восприятию, с первого взгляда кажется «кривым» и в какой-то степени непонятным.
«Насилие порождает насилие» - лейтмотив произведения.
С одной стороны, да. Тема насилия заглавная. Однако далеко не вторичны проблемы выбора, поиска цели в жизни, лидерства и взросления. Они опутывают клубком красной нити весь роман. Возможно, во время прочтения вы нашли еще какие-то интересные темы, поделитесь ими в комментариях к посту.
Часто злодеи в книжках в какой-то момент заставляют читателя сочувствовать ему, а потом отборный гад вовсе берет и переходит на сторону добра, становится в разы круче предыдущего героя и ему достаются все венцы славы. В «Заводном апельсине» подобного рода персонажей не разводят. Эту тварь Алекса хотелось прикончить с первой до последней страницы!
Роман состоит из трех логически и идейно грамотно выстроенных частей: в первой – «старое доброе ультранасилие», во второй – процесс создания «машины, производящей добродетель», в третьей про другое насилие, порожденное насилием из первой части. Завершает сей апельсиновый десерт, аки вишенка на торте, неоднозначная концовка.
- «Старое доброе ультранасилие»
Квинтэссенция насилия во всем романе. Здесь перед читателем постепенно раскрывается образ главного героя – четырнадцатилетнего Алекса. Мы видим его как человека, способного творить несуразные и жестокие вещи ради собственного удовольствия, как мальчика, безмерно любящего классическую музыку, и как лидера уличной банды.
Остановимся на символичной стороне описания. Регулярно шайка Алекса останавливается в баре «Korova», где пьет молоко с добавлением всяких shtutshek, «от которых идет тихий baldioz». Молоко в качестве избранного напитка для персонажа является показателем его невинности, неопытности, какой-то детской чистоты. Согласитесь, все это кардинально расходится с чертами характера Алекса. О том, что он строит из себя невинную овечку перед людьми, которые могут лишить его свободы или же ограничить ее, сказать можно. А в остальном – ну просто неимоверная сволочь!
Этот контраст в молоке и в образе Алекса может ввести внимательного читателя в ступор. В этом доказательство тезиса о книге-противоречии.
Стоит отметить, что главный герой - самый младший член шайки, тем не менее, благодаря исключительной харизме и острому уму, он добивается почетного места предводителя. И надо сказать, успешно справляется с этой ролью, «умеет выбрать момент, когда пойти на уступки, сделать широкий жест, чтобы умаслить своих подчиненных». Когда же внутри банды происходит конфликт, то в результате предательства «малыш Алекс» оказывается за решеткой.
2. «Машина, производящая добродетель»
Во второй части романа образ героя раскрывается перед нами с других сторон. Мы видим его уже морально подавленным, разочарованным, шокированным предательством. Отношение читателя тоже меняется, но все-таки остается настороженно-подозрительным.
В этой части на фоне других персонажей контрастирует образ тюремного священника. С одной стороны, он – одна из шестеренок действующего общественного механизма, с другой – он проповедует высокие моральные идеи, но не имеет никакой возможности помешать их нарушению (что и происходит параллельно его проповедям).
«Быть может, человек, выбравший зло, в чем-то лучше человека доброго, но доброго не по своему выбору?» - как по мне, самая яркая цитата этого героя.
Тем временем вследствие некоторых событий Алекса избирают для испытания «метода Людовика». «У них теперь такая позиция, чтобы плохих в хороших превращать».
Читателю просто невозможно себе представить, как ТАКОЙ гад может исправиться! Но тем не менее героя удалось «вылечить» и сотворить из него жалкое подобие механической игрушки, творящей добро лишь ради того, чтобы не мучиться от мыслей о зле. Алекс превращается в опустошенный и подавленный сосуд, но испытания героя только начинаются.
3. «Власть, власть, всем нужна власть»
Политические мотивы и острые социальные проблемы здесь освещены наиболее ярко. Как по мне, эта часть самая запутанная и насыщенная.
Здесь перепутывается все: месть за насилие, кардинальные перемены в жизнях людей, окружавших Алекса до того, как он угодил за решетку, использование его в качестве «политического оружия», продажность чиновников и многое другое. Но самое главное, на что невозможно не обратить внимание, - то, как мир Алекса рассыпается, а затем отстраивается заново. Как происходит преображение, осознание многих важных вещей… Но в то же время мальчик-«заводной апельсин» не становится для нас положительным героем.
В конце романа - скопление основных идей в виде впечатляющего монолога.
«В юности ты всего лишь вроде как животное, что ли. Нет, даже не животное, а скорее какая-нибудь игрушка, что продаются на каждом углу, - вроде как жестяной человечек с пружиной внутри, которого ключиков снаружи заведешь – др-др-др, и он пошел вроде как сам по себе, блин. НО ходит он только о прямой и на всякие vestshi натыкается – бац, бац, к тому же если уж он пошел, то остановиться ни за что не может. В юности каждый из нас похож на такую malennkuju заводную shtutshku.»
Многое становится на свои места. У читателя остается ощущение завершенности, но тем не менее возникает больше вопросов. В этом окончательно раскрывается перед нами гений Э. Берджесса.
Дочитали до конца? Теперь берите ручку и записывайте секретный рецепт: полкило личной драмы автора, триста граммов «языка надцатых», яркого антигероя, щепотку острых социальных проблем, низкие поступки и высокую мораль в равных пропорциях. Разбавьте все это ультранасилием, приправьте молоком и поджаривайте на среднем огне под девятую симфонию Людвига вана. Поздравляю, вы получили «Заводной апельсин»! Большой заслугой Э. Берджесса является то, как мастерски он совокупил все это в одном произведении.
З.Ы. Внимание! В статье содержится суккулентное кактусовое мнение. Критиковать, развязывать интеллектуальные споры и делиться своей точкой зрения – можно, бить – нельзя. Спасибо.
З.З.Ы. Есть идея написать еще один обзор по экранизации «Заводного апельсина» Стэнли Кубрика 1971 года. Нравится ли вам такой формат? Поделитесь своим мнением в комментариях.
Злой Кактус