Венок сонетов. Обо всём…
1.
Как стремительно наши проносятся годы,
Оглянулись, и зрелость – уже позади,
И на сердце рубцами остались невзгоды,
Не напрасно болит и тревожит в груди.
И всё больше потерь настигает с годами,
Надрывается сердце, страдает душа.
Но всему вопреки, в той же яростной гамме
Нам является жизнь, как всегда хороша.
И помучится всласть – мы согласны, и всё же,
Несмотря ни на что – этим солнечным днём –
Получаем цветы, получаем по роже –
Совокупность проблем: нам дают – мы берём.
Отхлестали шпицрутены, палки, лоза…
Удивительно ярко сияют глаза!
* * *
2.
Удивительно ярко сияют глаза,
Мы умеем любить, вопреки и во славу!
Всем, кто "против" – в упрёк, мы, естественно, "за" –
И страданье, и счастье вкушаем по праву.
Через годы и боль, через самую смерть,
Мы проносим любовь – если чувствовать можем.
И тогда не страшна нам судьбы круговерть –
А пожатье руки – всех сокровищ дороже.
Дорогие глаза – ярче солнца в ночи:
Не слепят – освещают дорогу и греют.
Отражаясь в душе, эти чудо-лучи
Порождают открытия, мысли, идеи.
Не меняющих курс, чьим-то мненьям в угоду –
Не пугают капризы причудливой моды.
* * *
3.
Не пугают капризы причудливой моды,
Если творческий вкус с юных лет воспитали:
Одевайся удобно, с учётом погоды
И фигуры – и ты промахнёшься едва ли.
А с любимым – дорога приятней стократ,
Даже если разлука – то будет и встреча:
Теплота наших рук и восторженный взгляд,
И молчанье вдвоём, и взволнованность речи…
На четыре прекрасные стороны света,
Нам свобода полёта природой дана:
Широка и прекрасна родная планета,
Наши лето и осень, зима и весна.
И в колоде – на выбор – четыре туза…
Горяча и сладка у влюблённых слеза.
* * *
4.
Горяча и сладка у влюблённых слеза.
Пусть она не прогоркнет с течением лет.
Синь небесного свода, воды бирюза –
Да хранят их от всяческих жизненных бед.
Кто умеет любить – понимает меня:
Не простая симпатия или желанье…
Но от первого дня – до последнего дня:
И сердца – в унисон, и синхронно дыханье.
А какими словами её назовёшь?
Хоть горшком назови – лишь бы в печь не сажали.
Пусть твердят, мол: привязанность – что с них возьмёшь…
Только сердце трепещет от ласковой жали.
А природы закон – непреложен: мы сами,
Если были умны – то мудреем с годами.
* * *
5.
Если были умны – то мудреем с годами,
И ошибок – всё меньше и меньше свершаем.
А детишки шагают своими стопами:
Мы – уже декабрём, а они – только маем!
Не вложить в детвору векового ума,
Каждый хочет своих драгоценных ошибок…
Но не сразу ты всё осознаешь сама,
И сотрёшь с подлеца позолоту улыбок.
Да, не сразу, но будет цена высока
Этим опытам горьким, доставшимся с болью.
А иначе вовеки не ляжет строка
На страничку с такой вот, аттической солью.
И металлом в горниле предстанет руда.
Если нет, то не будет ума никогда.
* * *
6.
Если нет, то не будет ума никогда,
Это дело такое: должно развиваться,
Горе – с ним, без него же, и вовсе – беда.
Как говаривал Бендер – не надо оваций…
Крепок задним умом, как известно, мужик,
Потому его путь ненадёжен и зыбок.
Ну, а если заранее думать привык –
Будет меньше событий, но меньше ошибок.
Очень важно понять, чей полезен совет,
А кого надо гнать самой частой метлою –
Избегая великого множества бед
С элегантной, невинной вполне, простотою.
И давнишних друзей отношения – с нами,
А романтика юности – светлыми снами.
* * *
7.
А романтика юности – светлыми снами,
Беспокоит тебя и на старости лет,
То тревожа бессонными злыми ночами,
То внезапно даря долгожданный привет.
Понимаешь: ушло невозвратное время,
Всё с годами меняется, что ни возьми.
Только в мыслях порою встречаемся с теми,
Дорогими и близкими прежде, людьми.
Ну, а в жизни: не сразу узнаем друг друга –
Надо прямо в глаза неотрывно смотреть –
Лишь тогда углядишь, что под зимнею вьюгой
Нежный-нежный росточек сумел уцелеть!
То, что, кажется, полностью скрыли года,
Наше сердце тревожит, хотя б иногда.
* * *
8.
Наше сердце тревожит, хотя б иногда,
Перспектива, что нас ожидает… И верим,
Что от нас в отдалении злая беда,
Безысходная боль, роковые потери.
Что ещё много раз распушатся сады,
Зажурчат ручейки, и распустятся клёны.
Разливанное море весенней воды
Напитает простор, изумрудно-зелёный.
Мы не сразу, увы, обучаемся жить,
Мы во многом – младенцы, лежащие в зыбке…
И не так-то легко, на глазок, различить,
И при этом не сделать нелепой ошибки,
Где брильянты, а где заурядные стразы…
Матерей и отцов понимаем не сразу.
* * *
9.
Матерей и отцов понимаем не сразу.
Их советов не ценим в своей простоте.
Распознать не всегда удаётся заразу –
То латентно течёт, то симптомы не те.
Вроде, кажется – вот он, наш друг на века,
Не предаст в лабиринте событий и вех,
Но предательски дрогнет чужая рука,
Что казалась когда-то надёжнее всех.
А кого не ценила – окажется вдруг –
Это именно он и дарован судьбой:
До конца тебе верный и преданный друг,
Да такой, что хоть в пекло пойдёт за тобой.
Кто нам истинный друг, кто предатель и тать –
Иногда – до конца не умеем понять.
* * *
10.
Иногда – до конца не умеем понять,
Чем для нас драгоценна любая минута.
Всё куда-то несёмся, боясь опоздать,
Торопя, подгоняя судьбу почему-то.
И за призрачной радугой гонимся мы,
Покупаясь красивостью, верим обману.
И пытаясь уйти от сумы да тюрьмы –
Много лишнего сами привносим туману…
И боясь упустить свой единственный шанс,
Мы кидаемся в пропасть, забыв о страховке.
Меж мечтою и жизнью неверный баланс
Нелегко сохранить без известной сноровки.
Отдавая отчёт, хоть и веря рассказу,
Что ценнее всего – не красивая фраза.
* * *
11.
Что ценнее всего – не красивая фраза,
Не порыв, а уменье идти до конца,
Понимаем потом, не согласно указу
Облечённого властью и силой лица.
Настоящую ценность отсеять от мнимой –
Это, право, наука – совсем не проста.
А для многих поистине – непостижима,
А тем паче, коль совесть не очень чиста.
Не всегда над тобой только тот, кто достоин,
Кто реально – на голову выше других,
Это может быть тот, кто поистине воин –
В утолении личных амбиций своих.
И что движет – не можем заранее знать –
Не стремленье к деньгам, к продвижению в знать.
* * *
12.
Не стремленье к деньгам, к продвижению в знать,
Составляют основу и суть человека,
А уменье, сгорая, пути освещать,
В неразгаданный мир двадцать первого века.
Не легки и не коротки эти пути,
И полны не предсказанных прежде событий,
Сомневайся, иль нет, и хоти – не хоти:
Нереальных, на первые взгляды, открытий.
Век двадцатый – феноменом нас испугал,
Не во всяких умах отразил пониманье,
Нарастающий мрак – в перспективе зеркал –
Нагнетает испуг, притупляет вниманье.
Чтобы верить в добро и душой не скорбеть,
Надо в синее небо почаще смотреть.
* * *
13.
Надо в синее небо почаще смотреть:
Видеть звёзды, туман, облака и зарницы…
И в полёте, мгновенно, сгорев, умереть,
Как сгорают в пути перелётные птицы.
Бесполезно скулить, упрекая судьбу –
Ты не знаешь того, что досталось другому.
Что дано – то дано, волоки на горбу,
И стремись на огонь – к драгоценному дому!
Пусть горит в твоём сердце негаснущий свет
Той любви, что навек, и никак не короче.
И тогда не заметишь давления лет,
Будут яркими дни, и недолгими ночи.
Радость – множь неустанно, а беды – на треть –
И не будет душа, прежде срока, стареть!
* * *
14.
И не будет душа, прежде срока, стареть,
Если любит и верит, страдает и плачет –
Только так изначально, отныне и впредь
И живёт человек, но никак не иначе!
Мы звериную суть убиваем в себе,
И "по капле раба" из себя выжимаем.
Но не каждый способен к реальной борьбе,
И дорога не каждому ляжет прямая.
Если ты человек, не формально, а так,
Что душою гореть, освещая дорогу,
Ты способен – то это, поверь, не пустяк:
Это сущность, и значит, действительно, много!
И тебе не заметно в капризах природы,
Как стремительно наши проносятся годы.
* * *
Магистрал
Как стремительно наши проносятся годы,
Удивительно ярко сияют глаза,
Не пугают капризы причудливой моды,
Горяча и сладка у влюблённых слеза.
Если были умны – то мудреем с годами,
Если нет, то не будет ума никогда,
А романтика юности – светлыми снами,
Наше сердце тревожит, хотя б иногда.
Матерей и отцов понимаем не сразу.
Иногда – до конца не умеем понять,
Что ценнее всего – не красивая фраза,
Не стремленье к деньгам, к продвижению в знать.
Надо в синее небо почаще смотреть –
И не будет душа, прежде срока, стареть!
* * *
Венок сонетов. Размышления…
1.
Уже не тянут сок земли коренья,
Уже желты у кроны черешки,
А знания огромны и уменья,
И всё легко, удобно и с руки.
Но понимаю: мир подвластен тленью –
Цепи верхушкой – вьются червяки.
А может быть, упиться буйной ленью,
Чтоб под сквозняк – подвалы, чердаки…
Легко Земле, хоть век – и ей отмерен:
На пустошах – восстанут дерева,
И, залатав внезапные потери,
Вослед покосу, вырастет трава.
А вот моей любви, надежде, вере –
Уже не так созвучна голова.
* * *
2.
Уже не так созвучна голова
Полётам поизношенного сердца.
И трель не так звонка, не так нова.
И только пища просит больше перца.
Но бьёт в гранит по-прежнему Нева,
С той частотой, что вымерена Герцем.
Адажио, где я едва жива,
Пускается в стремительное скерцо.
И часто, диабету вопреки,
Себе позволю ложечку варенья,
И, позабыв, как годы велики –
Я о любви пишу стихотворенье,
Пытаясь снять движением руки –
В суставах – утомительное тренье.
* * *
3.
В суставах – утомительное тренье
Уйму медикаментами легко.
На помощь призову своё терпенье
И получу за вредность молоко.
Уже не отличу, где ночь, где день, я:
Содом вселенский, мальчики в трико –
Приливы тошноты и отвращенья.
И пусть война пока что далеко,
Дрожит земля в воинственном экстазе,
Тела людей годятся на дрова…
Не в силах я вернуть былые связи,
Определить, что позже, что сперва,
И землю отличить от жидкой грязи –
Уже по миру двигаюсь едва.
* * *
4.
Уже по миру двигаюсь едва.
Но всё ещё заботит и тревожит,
Всё то, о чём народная молва
Судачит, и опять – мороз по коже.
И каждый новый день – опять кровав,
Поток вестей – до спазма и до дрожи,
Всё льёт, на клочья душу изорвав…
А ты мне с каждым годом всё дороже.
Вернёмся вспять на три десятка лет:
Подложим в печь просохшие поленья,
Иль просто – в сеть воткнём электроплед,
Слегка притормозим процесс старенья,
Забудем мир, где бездна горьких бед,
И старость подошла беззвучной тенью.
* * *
5.
И старость подошла беззвучной тенью…
Да, ну её, проклятую, к чертям!
Лови быстролетящие мгновенья,
И верь, что к трём прошедшим четвертям,
Четвёртую добавим, без сомненья!
Дальнейшие маршруты прочертя,
Презрев морей житейских треволненье,
Мы будем жить, хотя б, назло смертям!
И верить, что ничто не канет в Лету.
И пусть уже слегка горчит халва,
И никакой уверенности нету,
Что точно проработана канва…
Желаешь осчастливить всю планету,
А не всегда бываешь ты права.
* * *
6.
А не всегда бываешь ты права,
Хотя апломб и зиждется на знанье,
Которое, всего лишь острова –
В бескрайнем океане мирозданья.
По краю оползающего рва
Пытаюсь проскакать игривой ланью,
Как мудрая угрюмая сова,
Всему предпочитая созерцанье.
И всё пытаюсь выверить баланс
Меж резких, радикальных точек зренья,
Чтобы суметь избегнуть всякий раз
Бездумного коленопреклоненья.
И добавляю в смесь из громких фраз:
Не пробуй на разрыв тугие звенья!
* * *
7.
Не пробуй на разрыв тугие звенья
Цепи, что ни длинна, ни коротка,
А в самый раз, и до изнеможенья
Пускай её не дёргает рука.
Лишь то отдашь легко, без сожаленья,
Что куплено с дорожного лотка.
И не вводи судьбу во искушенье,
Пустив всё нажитое с молотка…
Не брошу и вовек не променяю
На гладкую дорогу, что крива,
Свой тяжкий путь, по рытвинам, по краю…
Запомни навсегда, что дважды два –
Четыре, что кратчайший путь – прямая.
И не ленись сказать любви слова.
* * *
8.
И не ленись сказать любви слова
Отчизне, что, как мать, одна навеки…
А кто мы: печенеги иль мордва,
А, может быть, варяги или греки?
Не скифы ли? Копьё и булава,
Мы щит и меч… Раскосы наши веки.
Капустой похрустим на Покрова…
А летом – за шашлык и чебуреки!
Извечный ритуал – не прекословь:
Застолье не считается бездельем!
Пей винограда вспененную кровь,
Дарующую лёгкость и веселье:
За Родину, за дружбу, за любовь –
Лей серебро сверкающею трелью!
* * *
9.
Лей серебро сверкающею трелью,
Коль дан тебе такой господень дар,
Трудись над ним, как пряха над куделью,
Не загаси в душе вселенский жар.
Сангиною, пастелью, акварелью –
Влеки сердца под сень словесных чар,
Пусть каждая строка лежит ступенью,
И светит дальним светом ярких фар.
И прочь гони со всей своею силой
Того, кто подступается с замком.
Не бойся быть непонятой, немилой
И близким, и тому, с кем не знаком…
Пой при рожденьи или над могилой –
Не чахни над молчанья сундуком.
* * *
10.
Не чахни над молчанья сундуком,
Буди сердца людей для лучшей доли.
Рождённый человеком – батраком
Способен быть, ну, разве, поневоле.
Сегодня в силе храм, а не ревком,
Ну, что ещё сказать… "Чего же боле?"
Сегодня в рай – влекут уже силком,
Сквозь мрачный строй бесправия и боли.
И с верой, что не хуже всех других,
Лавируй между омутом и мелью,
Того, чей ум свернулся и притих,
Попробуй, увлеки высокой целью.
Колдуй же, создавая новый стих,
Плещи тобой заваренное зелье.
* * *
11.
Плещи тобой заваренное зелье,
И полной чашей пей его сполна,
Поскольку не монашеская келья
Тебе твоей судьбой предрешена.
Когда-нибудь, затёртой нонпарелью
Начертанные наши имена
Прочтут потомки. А пока – турелью
Мне видится отверстие окна.
Терзает постоянною тревогой,
Невмоготу – поплачь себе, тайком,
Взревёт набат, воинственно и строго –
Не спрашивай, звонят они по ком.
И не роняй себя ни перед Богом,
И даже пред отпетым дураком.
* * *
12.
И даже пред отпетым дураком
Ты бисером мечи потоки речи,
Ведь, как известно, в свиньях, как ни в ком,
Так много сходства с родом человечьим.
И тот из них, кто к знаниям влеком,
Впитает, может быть, на этом вече
Суть правды, и в прозрении таком
Расправит прежде сгорбленные плечи.
Всех лучше поддаётся молодой,
Не тронутый годов унылой прелью,
Не тот, чей лоб, в согласии с бедой,
Сверлён лоботомическою дрелью…
Святою родниковою водой
Плещи перед младенческой купелью.
* * *
13.
Плещи перед младенческой купелью
Потоком прежде выстраданных слёз.
Ведь это там, над самой колыбелью,
Всё – истинно, надёжно и всерьёз.
А взрослый мир – свистит в ушах шрапнелью,
Потоком на земле рождённых гроз,
И гибнут под кровавой канителью
И горький нищий, и всесильный Крёз.
Кто правит миром, дьяволы иль боги?
А может, тот, с горы летящий ком?
Кто стелет наши тропы и дороги,
Не сильным проявляясь мастаком,
Пред путником, смотрящим лишь под ноги
И пред глядящим в небо стариком?
* * *
14.
И пред глядящим в небо стариком
Такие возникают перспективы,
Что кажется: дубину – кулаком
Перешибёт, хоть, в общем, незлобивый.
Когда не давит небо – потолком,
Когда в ладу пассивы и активы,
И наслаждаться можешь пустяком –
То каждый день становится счастливым.
И тот, кто миром правит, тот простит
Ему грехи – по недоразуменью,
Ведь каждый из живущих – лишь гостит…
А потому, поддерживаю мненье:
Не так оно и важно, что почти
Уже не тянут сок земли коренья.
* * *
Магистрал
Уже не тянут сок земли коренья,
Уже не так созвучна голова,
В суставах – утомительное тренье,
Уже по миру двигаюсь едва,
И старость подошла беззвучной тенью.
А не всегда бываешь ты права.
Не пробуй на разрыв тугие звенья,
И не ленись сказать любви слова.
Лей серебро сверкающею трелью,
Не чахни над молчанья сундуком.
Плещи тобой заваренное зелье,
И даже пред отпетым дураком,
Плещи перед младенческой купелью
И пред глядящим в небо стариком.
* * *
Венок сонетов. Творчество…
1.
А в чёрточке меж датами – судьба,
И как она, болезная, вместилась!
Удача, безысходность и борьба,
Жестокость, справедливость, божья милость…
В ней – упованья, смертного греха
Вкрапления, как зернышки в граните,
В начале, как всегда, беда лиха,
Узлы и петли путеводной нити,
Извилистый и мрачный лабиринт
И перекрестье тропок в чистом поле…
Потом на чёрном фоне чёткий принт –
И всё равно: что воля, что неволя,
Поскольку в сердце вызвали усталость
Рожденье, детство, юность, зрелость, старость…
* * *
2.
Рожденье, детство, юность, зрелость, старость –
Огромный путь, и если повезло,
Вы сохранили крохотную малость,
Не выронили юркое весло.
И даже в понимании кончины
Ещё способны выправить маршрут,
А значит, для уныния причины
И скорбные минуты не дадут.
И если даже белая с косою
Ведёт тебя, как видно, на убой,
Последней в жизни чёрной полосою –
Развесели скорбящих над тобой.
Ты ж досуха отжал в себе раба:
Пришёл – ни с чем, уходишь – голытьба,
* * *
3.
Пришёл – ни с чем, уходишь – голытьба –
Наследники кидаются на тыщи.
Но следует приверженцев гурьба
За тем, кто наделял духовной пищей.
Наследника берущая рука:
Схватил, потратил – вновь ему не сладко.
Адептам остаются на века
Сокровища духовного порядка,
Источники развития ума,
Зерцала обучающая призма,
Симфонии, холсты и книг тома –
Лишь только б не случилось катаклизма.
А на кресте могильном места малость –
И радуйся, что чёрточка осталась.
* * *
4.
И радуйся, что чёрточка осталась
В потомках кровных, что ни говори:
К родной душе томительная жалость
И жжёт, и греет ласково внутри.
Она ведёт, как стрелочка в магните,
С рассветной занимается зарёй,
И Солнцу, воссиявшему в зените,
Составит конкуренцию порой.
Полна неиссякающею силой
И на закате сумрачного дня,
Когда уже стоишь перед могилой,
Судьбу благодаря или кляня.
И любишь так, чтоб занимался дух,
И чтоб костёр зажжённый не потух.
* * *
5.
И чтоб костёр зажжённый не потух,
Подбрасывай подсохшие поленья,
Забудь подсчёт ворон и ловлю мух –
Занятия, прикормленные ленью.
Смотри под ноги, в небо и вперёд,
Пусть свищет ветер в порванном кармане,
Найди того, кто сам себе не врёт,
Он и тебя, конечно, не обманет.
Не потому, что полный альтруист,
А потому, что иначе не может.
Но всё же, как бы ни был друг речист,
Не забывай, что истина – дороже.
Молись своей единственной Мадонне,
Храни лампаду в сомкнутой ладони.
* * *
6.
Храни лампаду в сомкнутой ладони,
И дай другим узреть её огонь,
И если боль твоя кого-то тронет,
Ты не проси от этой боли бронь.
При на рожон, на шест, на кол, на вилы,
Воспринимай её как высший дар,
Раз боль твоя кому-то дарит силы,
Иди. И подставляйся под удар.
Когда в других сердцах родить надежду,
Способен ты в рифмованной строке,
Прошедшего и будущего между,
Пока сильно перо в твоей руке,
Пока ещё ты в силе и не глух,
Почувствуй слово звонкое на слух.
* * *
7.
Почувствуй слово звонкое на слух,
Поднимется ли марево над лугом,
Закружится ль снежинок белый пух –
Всё радостью встречай, а не испугом.
Неси добро в беснующийся мир
Любым тебе дарованным искусством,
Пусть даже всем пресыщенный сатир
К тебе оборотится с новым чувством.
Пусть даже истощившийся ручей
Перед тобой заплещет с новой силой,
Пусть от картин, симфоний и речей
Почти мертвец – замрёт перед могилой!
На истинном себя почувствуй троне:
Оставь мазок на выбеленном фоне.
* * *
8.
Оставь мазок на выбеленном фоне,
Вокруг себя внимательно гляди:
Не все ещё скопированы кони,
Не всё успел построить Гауди.
Не все ещё пропеты варианты
Семи соединяющихся нот.
Где труд совокупляется с талантом,
Не горек даже самый горький пот.
И в радость муки творчества – поверьте:
Вбирая сладость творческих плодов,
От счастья закачаешься на тверди –
Ни времени не жалко, ни трудов!
Чужому тексту искренне подпой
И выбери мелодию на свой.
* * *
9.
И выбери мелодию на свой,
Ещё не слишком выверенный голос.
Смотри во мрак неспящею совой,
Чтоб эта тьма внезапно раскололась.
И ты увидишь свет перед собой
В слепом конце финального тоннеля,
Где звуки не дают случайный сбой,
Рассыпавшись на нотки на панели.
А прозвучат в гармонии души
С мелодией заката и рассвета,
Рождающейся в сумрачной тиши
Фантазий музыканта и поэта.
И разорвёт наложенное вето
Мотив, ещё ни разу не пропетый.
* * *
10.
Мотив, ещё ни разу не пропетый,
Пусть зазвучит в мятущейся душе,
А с ним легко прожить и жизнь, и лето,
И даже рай устроить в шалаше.
Вскопать в апреле узенькие грядки,
Рассаду разместить по парникам –
Вложи свой труд и будет всё в порядке:
Скучать нельзя ни мыслям, ни рукам.
Мечтать впустую – в этом мало чести,
Не жди, когда наступит благодать:
Создай её в отдельно взятом месте,
Примкни к тому, кто хочет созидать.
И осознав, что ты ещё живой,
Засей пустырь зелёною травой.
* * *
11.
Засей пустырь зелёною травой,
Построй жильё на рухнувших руинах,
Твори: рукой и сердцем, головой,
И не жалей натруженную спину.
Искусство – привилегия людей,
Увы, не всех, отсюда все проблемы,
Но ты – толикой творчества владей,
Найди свои источники и темы.
Сумей в изгибах старых корневищ
Увидеть человеческое тело –
Ты никогда не будешь духом нищ,
Когда полёту мысли нет предела.
Укрась собой клочок родной планеты,
Чтоб стало в мрачном мире больше света.
* * *
12.
Чтоб стало в мрачном мире больше света,
Не пожалей огня своей души,
Будь факелом, свечой, ядром кометы:
Беснуйся, ошибайся и греши.
И – созидай! Пока ты потребитель,
Ты на земле, ну, только, что не вошь,
Но если ты участник, а не зритель –
Тогда по-настоящему живёшь.
И ты поймёшь, что значит быть не сытым,
А радостным – от тяжкого труда,
И старость у разбитого корыта
Тебя не испугает никогда.
Когда ж оркестры коду протрубят,
Пусть люди вспоминают, и скорбя…
* * *
13.
Пусть люди вспоминают, и скорбя,
Вбирают слухом, зрением и духом
Всё то, что не подмяла под себя,
Не унесла костлявая старуха.
Ей не забрать того, что сделать ты
Сумел, не понукаемый корыстью,
Явившееся чудо красоты:
Пером, лопатой, штихелем иль кистью –
Не так уж важно, главное, души
В произведенье вложена частица.
Рисуй ли, строй, сей хлеб, стихи пиши –
Всё в людях непременно сохранится.
Они, твои творения любя,
Несут в душе хоть капельку тебя.
* * *
14.
Несут в душе хоть капельку тебя
Все те, кого коснулся ненароком…
И сам Харон, тихонько подгребя,
Глядит в твои глаза не так жестоко.
И даже отливает синевой
Водица достопамятного Стикса…
Пусть пьют и пусть поют за упокой
Неведомого Имярека-икса…
Ты не впустую землю потоптал,
Ты выпестовал дерево и сына,
Тебе подвластны камень и металл,
Симфония, поэма и картина…
Пусть жизнь несправедлива и груба,
А в чёрточке меж датами – судьба…
* * *
Магистрал
А в чёрточке меж датами – судьба:
Рожденье, детство, юность, зрелость, старость –
Пришёл – ни в чём, уходишь – голытьба,
И радуйся, что чёрточка осталась.
И чтоб костёр зажжённый не потух,
Храни лампаду в сомкнутой ладони:
Почувствуй слово звонкое на слух,
Оставь мазок на выбеленном фоне
И выбери мелодию на свой
Мотив, ещё ни разу не пропетый,
Засей пустырь зелёною травой –
Чтоб стало в мрачном мире больше света.
Пусть люди вспоминают, и скорбя,
Несут в душе хоть капельку тебя.
* * *