Особенно досталось Тургеневу. Это была "нелюбовь с первого взгляда".
"Выдумщик " и "малодушный"
Самовлюбленный, трусоватый, ненадежный и высокомерный - таким предствляется автор "Дворянского гнезда" и "Отцов и детей" на страницах воспомниний Авдотьи Яковлевны.
Он то зовет к себе на дачу на обед большую компанию, а сам забывает об этом и уходит из дома, то шантажирует Некрасова, что отдаст роман конкуренту "Современника" - журналу "Отечественные записки или, от жадности, платит ничтожный гонорар переводчику, взявшемуся переводить его рассказы из "Записок охотника".
Особенно прекрасна история о пожаре на пароходе, свидетелем которого стал молодой Тургенев во время одного из своих путешесвий. Он рассказывал впоследствии о своем героическом поведении и том, как «не потеряв присутствия духа, успокаивал плачущих женщин и ободрял их мужей, обезумевших от паники».
Однако, сообщет ехидная Панаева, все было не совсем так: по рассказам очевидцев Тургенев был вовсе не так героичен как хотел казаться: он бегал по палубе, порывался сесть в шлюпку раньше женщин и детей, громко сетуя по-французски: "Ах, умереть таким молодым!".
"Крикливый влюбленный"
И знаменитая "лав стори" великого писателя к французской певице Полине Виардо вызывает у Панаевой недоброжелательные чувства. Она называет его "крикливый влюбленный", а ее "некрасивой" и "скупой".
"Ну разве можно верить в такую трескучую любовь как ваша?", восклицает Белинский, по словам Панаевой, услышав очередные дифирамбы влюбленного Тургенева в адрес певицы.
«Не припомню, через сколько лет -Виардо опять приехала петь в Итальянской опере. Но она уже потеряла свежесть своего голоса, а о наружности нечего и говорить: с летами ее лицо сделалось еще некрасивее. Публика принимала ее холодно. Тургенев находил, что Виардо гораздо лучше стала петь и играть, чем прежде, а петербургская публика настолько глупа и невежественна в музыке, что не умеет ценить такую замечательную артистку», пишет Панаева.
При всей их пристрастности, характеристики Панаевой не вызывают ощущения "напраслины", возводимой на великих людей. Она кажется, если не совсем объективной, то во всяком случае - искренней.
Она полна восхищения перед Добролюбовым, Белинским и Чернышевским, находит много теплых слов для жены историка Грановского и даже нелюдимый, пьющий и неуравновешенный писатель Федор Решетников кажется ей симпатичным.
Но вот с Тургеневым не получилось. Так бывет, такая вот нелюбовь с первого взгляда.
