Арарат... Его можно увидеть из разных уголков Армении в разных ракурсах. Армянский глаз привык к нему, но – удивительное дело, Гора не замылилась, наоборот – она нужна как ориентир для души и тела.
Мысль подняться на Арарат была самой первой и самой отчаянной из всех, которые посетили мою голову, когда я переехала из России в Армению. Конечно, до Арарата был Арагац — самая высокая точка Армении — 4095 метров и множество других армянских вершин… А потом уж — Великая Гора.
И вот, одной весной все было решено — осенью идем на Арарат, но травма у водопада Трчкан, когда мне пришлось перенести операцию по удалению связки и мениска, казалось бы, лишила меня этой возможности. Врачи прогнозировали, что даже в городе будет трудно ходить, а про горы вообще можно забыть. Но... один друг познакомил меня с тренером Ваганом Николяном. Ваган уже в преклонном возрасте, когда-то он тренировал многих спортсменов. А сейчас собираются они со старичками в Цицернакаберде, тренируются и продолжают направлять молодежь. Он внушил мне большую надежду, сказав: «Ты скоро пройдешь не только Арарат, но и много других гор». Он разработал особую методику для моего случая, заставлял забегать на полусогнутых ногах на гору Цицернакаберд, потому что коленную чашечку, учитывая, что связки уже нет, могут держать только мышцы. В итоге, через три месяца я прошла четыре вершины Арагаца и ряд других гор, а через четыре — была на вершине Арарата.
В реабилитационный период мне начали сниться сны, которые я назвала тоской по Арарату. Однажды было такое видение. Я спешу, мне нужно успеть на Арарат. Подхожу к подножию Горы и вижу вход во внутрь. Захожу, а там — торговый центр, блестят магазины, снуют туда-сюда люди. На вершину горы поднимает многоуровневый лифт. Спрашиваю охранника, за сколько минут могу подняться до вершины. Он сурово смотрит на меня и говорит: «Пройдись лучше по магазинам, зачем тебе пик... Да и на вершину выход закроется через десять минут!» Десять минут! Меня охватывает паника — бегу по экскалатору, бегу по ступенькам, не дожидаясь переполненного лифта, в итоге успеваю за минуту до закрытия вершины. И вот, стою на 5165 метрах над уровнем моря и дышу полной грудью. Свобода! Свобода — она выглядит именно так, ее нет в бутиках, в толпе...
Еще помню, как меня впечатлила история мальчика-аутиста Нарека, который живет с родителями в Харберде. Он часто убегал из дома. И убегал не абы куда, а к Арарату. Просто выходил из дома, в ближайшем магазине, где хорошо знали его родителей, брал под запись «Кока-колу» и «Сникерсы». И шел... шел три десятка километров к Арарату. Вернее, к границе... Несколько раз мальчишка пытался перейти границу, его задерживали и... звонили отцу — Араму. Да, пограничники уже знали и отца Нарека, и номер его телефона. Нарек практически ничего не говорит, его рот выдает какие-то нечленораздельные звуки, но руки всегда тянутся к Горе.
...Со стороны Армении подняться на Арарат не представляется возможным — слишком близка граница — запретная зона. И только с турецкой стороны, миновав аж две границы — Армения-Грузия и Грузия-Турция и доехав до Баязета, который сейчас называют Догубаязитом, это становится реальным.
В марте 1829 года в Армению со своей экспедицией приезжает профессор Дерптского университета Фридрих Паррот с целью исследовать Арарат. В сентябре он оказывается в Эчмиадзине, где знакомится с Хачатуром Абовяном, который присоединяется к экспедиции в качестве сопроводителя и переводчика.
Впервые нога человека ступила на вершину Арарата 27 сентября 1829 года. Команду профессора Дерптского университета Фридриха Паррота сопровождал на гору армянский писатель, педагог Хачатур Абовян. Вот что пишет Паррот: «Наше путешествующее общество получило в монастыре небольшое приращение. Существенное для нас подкрепление пришло в лице <...> диакона Хачатура Абовяна, которого нам представил монастырь на время нашего пребывания на Арафате. Он был необходим нам и как член братства для некоторых особых поручений в армянских поселениях, и как переводчик, знающий армянский, русский, татарский и персидский языки. Сверх того, молодой человек выказал такое искреннее и бескорыстное желание сопровождать нас, что мне сразу стало ясно, что он оживит наше предприятие своим искренним расположением и способствует его успеху. Мои ожидания оправдались вполне. От первого до последнего часа при всех обстоятельствах он держался так, будто наше дело было его делом».
Восхождение команда начала 10 сентября от деревни Акори. И только с третьей попытки караван из шести человек — Иоганн Фридрих Паррот, Хачатур Абовян, сын крестьянина из Канакера, Алексей Здровенко и Матвей Челпанов — солдаты 41 егерского полка, Ованнес Айвазян и Мурад Погосян — крестьяне села Аргури — смог достичь вершины.
«Самая вершина горы представляет плоскую, несколько шероховатую от окрепшего снега равнину, на которой удобно прогуливаться пешком, — пишет Хачатур Абовян. — Неприступная крутизна горы, кажущаяся издали, есть не более как оптический обман, тем более усиливаемый, что северная сторона Арарата, обращенная к Эривани, — действительно стоит почти отвесно, откуда на вершину горы доступен путь только птицам небесным; прочие же стороны Арарата — прежде никем не были исследованы».
Паррот на вершине занялся физическими измерениями, а Абовян — установкой креста, который он на себе донес до заветных 5165 метров. Он искал особое место, «чтобы крест можно было видеть не только из долины, но и из монастыря св. Якова и села Аргури». С вершины диакон решил взять большой кусок льда, завернув его в платок, чтобы отнести в монастырь. По дороге лед начал таять — воду паломник собрал в бутылку и все-таки донес.
А через месяц — 26 октября — все вновь оказались в сборе, решив подняться на Малый Арарат. 27 октября 1829 года «путешествующее общество» во главе с Парротом и Абовяном оказалось на второй Араратской вершине.
Для армян Большой Арарат — «Масис», Малый — «Сис» (так звали сыновей прародителя всех армян — Айка, который после победы над титаном Бэлом, поселился в предгории Горы), для турок — «Агрыдаг», что в переводе означает «кривая гора» или «гора боли».
Мое первое восхождение с небольшой группой друзей случилось во второй половине сентября 2013 года. Сезон был закрыт, на Горе почти никого не было. Но по нашей задумке мы должны были оказаться в условиях, хотя бы чуть-чуть приближенных к тем, в которых пребывал Хачатур Абовян со своими спутниками. Наш проводник — курд Бурхан (Арарат сейчас поделен на «уделы» курдов, они пасут там овец, проживая в летниках, многие работают гидами для восходителей) — знает Гору вдоль и поперек, он вырос здесь. Его отец (наполовину курд, а наполовину армянин), который тоже некогда работал проводником, расчистил тропинку до высоты 5000 м — до границы, где начинается вечный лед.
Поднимались мы на Арарат три дня. На Горе у нас были две акклиматизационных ночевки в палатках — на 3200 м и 4200 м. На штурм выходят в ночь со второго на третий день, чтобы к 7 утра быть на вершине. Обычно к обеду на высоте портится погода, хотя у подножия может светить солнце. Ветер был зверский, но нам повезло, видимость была идеальная: с вершины мы увидели и Ереван, и Араратскую долину, и гору Арагац. Во второе восхождение, которое состоялось в августе 2014 года, было все гораздо суровее. В тучке, которая зацепилась за вершину Арарата, хотя Баязет и Игдырь купались в ярком солнце, разбушевалась настоящая стихия — ураган со снегом, для встряски разбавляемый молниями. С нами шел пес — гампр, овчарка-абориген Армянского нагорья, который бегал между первым и последним восходителями, будто бы считая, все ли на месте. Он довел нас до вершины, а затем вместе с нами спустился вниз.
«Как там, на нашей родине?» — спрашивали меня армяне после возвращения с Арарата. «В запустении», — отвечала я. А что тут сказать?! Действительно, на некогда армянской территории, где даже еще не все кости жертв геноцида нашли свое место в земле, сейчас эти земельные угодья используются под пастбища. Там практически никто не живет. А турки до сих пор «шарят» с металлоискателями в поисках армянского золота в деревнях, где от домов остались лишь фундаменты.
Вершина Арарата — это парение духа, это проверка силы, выносливости и дружбы. Для Арарата нужно созреть, потому что он настолько величественен, что пытаться подняться на него без подготовки не стоит. Нужно быть готовым и физически, и духовно. И я уже точно знаю, что армянская тоска по Горе дарит крылья. Есть ли у вас эти симптомы?
У каждого путь к Арарату свой. Вечный страж — величественный Арарат — умеет звать: это знает каждый, побывавший на его вершине. Появляется своего рода зависимость, болезнь, которой, видимо, заболел и Хачатур Абовян. В одно из своих очередных восхождений он ушел в небытие. Или все-таки — в Вечное Бытие…
В августе и сентябре 2019 года я планирую собрать две-три команды и подняться к 190-летию первого восхождения на вершину Нашей Горы. Если у кого-то есть желание присоединиться к моей команде и разделить эту миссию, то звоните +37491005911, Вайбер/Вотсап +79851789217 или пишите lena478@mail.ru, я расскажу подробнее.
Елена Шуваева-Петросян
Фотографии автора статьи.
Карты и старые фотографии перефотографированы автором в Доме-музее Хачатура Абовяна в Канакере (Ереван)