Бездонное небо Испании опустилось пониже, чтобы полюбоваться пышным торжеством. Наконец-то с христианских земель изгнаны коварные магрибинцы, и рыцари со всей Европы собрались на турнир. Я любуюсь праздничной суетой. Подо мной нетерпеливо роет копытом землю белоснежный арабский жеребец, подарок моего жениха – новоявленного владельца крепости Альхафери́я, благородного дона Энрике.
Резкий звук рога беспощадно вырывает меня из прекрасных грёз и я просыпаюсь холодным февральским утром под трель будильника. Всё, сегодня я отправляюсь со своим женихом в свою мечту. День Святого Валентина мы встретим в Испании, в Сарагосе, в средневековой крепости Альхафери́я, которая так часто снится мне…
- Дворец построен в мавританском стиле, но есть одна особенность. На стенах фамильного склепа изображена фреска. – звучит голос экскурсовода. – Существует легенда. В средневековье, после изгнания арабов с испанских земель, замок перешёл благородному рыцарю, дону Энрике.
Я держу Эда за руку и любуюсь девушкой, изображённой на фреске. Присматриваюсь. Мне кажется, что в уголке глаза что-то блестит. Протягиваю руку, прикасаюсь. На кончике пальца в ослепительных лучах солнца переливается капля. Пробую на вкус кончиком языка – солёная.
Эд с понимающей улыбкой спрашивает: - Агата, ну ты что…
- Да-да – врывается в сознание голос экскурсовода. – Фреска весьма необычна. Периодически возникает феномен: нарисованная девушка плачет.
Агата, а именно так звали девушку, нарисованную на стене, должна была стать супругой дона Энрике. Их связывала неземная любовь. Такие чувства и невероятная удачливость влюблённых не могли не вызвать зависти окружающих и накануне свадьбы невеста бесследно исчезла.
Её поисками занимался весь орден Алькантара. Но Агата так и не была найдена. Тогда дон Энрике приказал нарисовать портрет своей возлюбленной на стене склепа в полный рост, часто приходил сюда и проводил перед фреской по многу часов.
- Он так и не женился? – спрашиваю я.
- Женился. На сестре своей возлюбленной. Рыцари обязаны продолжать род и передавать власть наследнику.
Кстати, вы обладаете портретным сходством с фреской – улыбается наш гид.
Я прикасаюсь к изображению ладонью, всматриваюсь в глаза своего двойника, и тут на меня обрушиваются… воспоминания… ощущения… чувства…
Ужас, боль, обида. Моя сестра в ночь перед свадьбой заманила меня в склеп под предлогом проведения обряда благословения предков. Якобы духи ушедших защитят меня, мой брак, мою семью ото всех невзгод.
Огни факелов колеблются под током воздуха и тени на стенах выплясывают фантастический танец. Сестра подносит мне чашу с питьём, я делаю глоток и всё. Темнота.
Очнулась прикованной в нише, меня почти уже замуровали. Я плачу, прошу меня отпустить, но верные и безропотные слуги моей сестры кладут последний камень.
Века одиночества, отчаяния и бессмертия. Картина, нарисованная на камне, позволяет мне видеть мир. Бездонное небо Испании. Поначалу ко мне приходил Энрике. Но даже он меня не слышал.
- Девушка, девушка…
- Может вызвать скорую?
- Агата! Агата – зовёт Эд.
Но! Уже не меня. Я смотрю на происходящее глазами фрески. Вижу себя, лежащей у стены. Как я (Я?) с помощью Эда сажусь. Мне подносят бокал орчаты. Я улыбаюсь, благодарю. Наши глаза встречаются.
Я кричу, в полном отчаянии бьюсь внутри стены. Пытаюсь дозваться Эда, но он меня не слышит. Я плачу, рыдаю взахлёб, потому что понимаю: спасения нет. Остаётся только отчаяние.
- Обратите внимание, это тот самый феномен, о котором я говорил: фреска плачет.
Экскурсионная группа хватается за телефоны и камеры и снимает, снимает, снимает… мои слёзы, текущие из глаз средневековой фрески…