Придумал написать книгу в жанре фантастика, мистика, эротика. Начинается так....
В восемь утра часы пронзительно пропищали сообщая о том, что пора идти на улицу. Старомодные настольные часы с деревянно-пластиковым корпусом и ярко светящимися зелёными цифрами.
Они, как и почти всё на базе, достались мне от её прежних владельцев. Странно, что они до сих пор работают, пролежав двадцать лет в коробках. Ведь старая электроника, как я слышал, имеет свойство рассыхаться и выходить из строя. Хотя, может, мне что-то не так наплели – люди ведь разные.
Я быстро оделся, взял ружьё и посветил фонариком в окна, убедившись, что вокруг нет белых медведей, а затем вышел. Просто вышел и всё. А чего ещё делать, если дрон прибудет с минуты на минуту?
Мультикоптер прилетал на базу раз в два дня. Всегда в одно и то же время. Он приносил мне примерно пять килограммов различных грузов. В основном, конечно, еды, ну и всякой канцелярской мелочи. Обратно в неведомые пространства он уносил мои письменные отсчёты, флешку с фото и список того, что бы я хотел получить из продуктов в следующий раз. Вот, собственно, и весь обмен.
– Да чтоб тебя, – выругался я, вспомнив, что забыл ружьё.
Пришлось вернуться. Любой вменяемый человек знает, что белые мишки лишь в идиотских сказках выглядят как трогательные недотёпы. В действительности более свирепого хищника в Арктике нет.
Вернувшись уже с оружием, я включил огни и стал ждать.
Ветер дул не сильный, но весьма бодрый – достаточный для того, чтобы вращать лопасти ветрового генератора на вышке, который снабжал меня энергией для обогрева и работы приборов. Сломайся он – и конец всему.
Мороз тоже оказался довольно бодрящим. Сорок семь градусов, как успел заметить я, бегло взглянув на термометр. Обычная температура для этих мест полярной ночью. А сейчас именно ночь, причём самый тёмный её промежуток, когда в небе видны лишь звёзды, да северные сияния.
Из-за ветра я не сразу услышал звук приближающегося коптера. Он опускался с неба с прикреплённым картонным ящиком килограммов 5 весом. Порывы немного отнесли его в сторону и дрон призеилился на маленьком холмике метрах в пятидесяти от меня.
– Зараза! – я подбежал к мультикоптеру, быстро снял груз и тщательно прикрепил к нему конверт с отчётами, после чего дождался старта, наблюдая, как машина с жужжанием уплывает в темноту.
Вернулся в тёплое помещение я также быстро, как и вышел. И хотя часть сберегаемого тепла ускользнула наружу, внутри всё равно было вполне себе уютно. Скинув наружную одежду и отшвырнув ружьё, я вскрыл коробку. Внутри находилось печенье, пачки различных соков, консервированные овощи и мясо, масло, приправы, зелень, макароны и многое другое. Консервы я вынесу на мороз и закопаю в снегу у стенки «на всякий пожарный», а остальное пойдёт на полки и в крошечный холодильник, что стоял у стены. Да, да, в Арктике у меня имелся и холодильник – хранить на улице продукты с риском привлечь белых медведей мог лишь идиот.
Разобрав посылку, я направился к радиостанции и щёлкнул рубильником. Треск и свист помех наполнили комнату.
– Это Чарли Лима 456. Вызываю Эхо 64 22, как слышите меня, приём?
Тишина. Лишь треск и свист, такой привычный и знакомый. Периодически проскакивала какая-то музыка или речи радиоведущих, иногда по отдельности, иногда вместе, перекрываемые интерференцией. Южнее нас континент жил своей странноватой и беззаботной жизнью. Люди вставали по утрам, шли на работу, занимались сексом, воспитывали детей, отмечали праздники и годовщины, собирались в отпуска, спасались от уличных грабителей и так далее.
Здесь, на самом краю канадского Нунавута, всё было иначе – пустота, тьма и безмолвие. Настолько я мог судить, моя крошечная станция являлась одним из самых северных мест в мире, где вообще обитал человек. Но её невозможно было найти ни в одном справочнике, просто потому, что станция эта строго секретная.
– Это Чарли Лима 456. Вызываю Эхо Браво 64 22…
– Говорит Эхо Браво 64 22, слышу тебя, – раздался в динамиках ехидный голос Джона. – Ну, как там у тебя дела?
– Готовлюсь к Рождеству, – разговор шёл естественно по-английски, ибо по-русски мой собеседник, естественно, не понимал. – Прилетал коптер. Привёз всё, что я заказывал. Даже удивительно.
– В следующий раз проси настольную ёлку и гирлянду. И водку. Хотя водку тебе всё равно не пришлют.
Я скривился.
– Не пью. Это стереотип, что все русские пьют и любят лютый мороз.
– Знаю, Алекс. Про нас, канадцев, тоже так нередко говорят, особенно, сильно к югу от границы.
Джон помолчал немного, а затем спросил уже совсем другим тоном:
– Ты получил Ключ?
– Пока не проверял, – я повернулся к коробке. – А нет, вот он на самом дне.
Ключом мы называли фотографию витиеватого шва, которым был зашит полотняный пакет с заданием, присланный с позапрошлым коптером. Формально я не имел права вскрывать шов до тех пор, пока не получу его фотографию и не сравню то, что на фото с реальностью. Видимо, кто-то таким образом защищал документы от подмены, ибо странный шов являлся неповторимым нагромождением нитей, скопировать которое на скорую руку не представлялось возможным.
– Всё совпадает, – бросил я, сравнив швы. – Вскрываю. Та-ак! Тут бумаги…
– Вслух не читай, – предупредил Джон. – С недавнего времени у них очень архаичные способы защиты посланий, но не сомневаюсь, что скоро нам приготовят что-то посовременнее.
Правила нашего нанимателя (формально им выступала Метеорологическая Служба Канады) включали в себя несколько категорических запретов и несколько положений с пометкой «не рекомендовано».
Например, «не рекомендовалось» переключать радиостанцию с рабочей частоты, однако и Джон и я частенько нарушали данное предписание, ибо любому нормальному человеку хочется послушать новости или музыку по радио. Интернет у нас был запрещён, да сомневался я, что его можно было как-то подключить к здешним компьютерам, которые были вполне себе новыми… года для 2003-го. Именно тогда, уже ближе к Рождеству, на станцию поступила новая техника – и почти сразу приказ о консервации и эвакуации.
Да передо мной как-то обмолвились, что перед закрытием объекта произошёл некий инцидент, но подробностей мне узнать, понятно, не удалось. Кто я такой? Жалкий наёмный работник без прав, торчащий на краю света за обещание канадского гражданства и зарплату.
Хотя всё лучше, чем в России…
Как именно я попал сюда, рассказывать не стану. Достаточно того, что человек я не случайный. Совсем не случайный.