Что народ дошел до кондиции, стало ясно в 19.00. Потолок в моей квартире сотрясался от топота, по всему дому неслось пьяное «В лесу родилась елочка». Еще час назад, когда формулы ученику приходилось выкрикивать, вклиниваясь между куплетами « Я люблю тебя Дима», единственным моим желанием было схватить швабру и взвопить «Ей, вы, там наверху». Порывы ярости сдерживали сидящий напротив ребенок, усердно перебирающий синусы, врожденная, нет, не интеллигентность, а граничащая с глупостью стеснительность и чуточка понимания: наверное, праздник у людей. «Елочка» рассмешила: она-то с какого боку, Новый год позади. Стало интересно, что там дальше в репертуаре.
В 20.00 пришла новая девочка, первый урок сегодня. Спросила ее: куда будешь поступать? Ответила: на актерский. Папа артист в молодежном театре, мама балетмейстер. Я по их стопам. Маленькой была, играла на сцене, дети всегда нужны в спектаклях. – Присаживайся, - говорю, - Атмосфера у нас сегодня творческая. Будем решать интегралы. Первообразные и производные прытко заскакали по тетрадному листу, выстроились в ряды как ноты, норовили сойти за народную классику тонко чувствующую душевные порывы плачущей молодой девы, страдающую по донскому казаку.
Урок закончился признанием: вот такую математику я почти уже люблю. Что имела в виду Настя, совершенно случайно попавшая из-за перестановок в расписании на занятие: пение или примеры, я не уточняла, очень устала. В 21.00 вышла на прогулку под душещипательное и одновременно дерзкое «Виновата ли я». Песня царапнула немым вопросом: точно ли виновата? И тут же бурным жизнеутверждающим протестом: а с какого бы… виновата, и перед кем? Свежий воздух январской ночи успокоил, пригладил дневные колючки, наполнил бытие смыслом, дал силы посмотреть в завтрашний день. Входную дверь открыла под торжественно нежное: Под небом голубым, есть купол золотой». Душа отозвалась благодарностью. Вспомнила, как пели под гитару все вместе про город – сад, милую – солнышко лесное, сережку ольховую, что выше любого пророчества.
Чай с Харисом, любимым котом, пили в тишине. Прислушивались, где там певцы, чего затихли, утомились что ли. Но нет, порох в пороховицах еще остался и грохнул напоследок такой мощью, что стены заплясали под: «Чё те надо, че те надо» и Леху без которого так плохо. Концерт завершился ровно в 23.00. Финальным вздохом стали «Крылатые качели». Подгоняемые весенним апрельским ветерком взмывали вверх, неслись в неизведанное, охрипшими голосами намекали на то, что вечер только начинает свой разбег и смена дислокации вовсе никакая не проблема.
